Шпионы среди нас: секретные материалы

Но преступать закон совершенно необязательно — зачастую информация просто выбалтывается в частных беседах, и совершенно бесплатно. Организовать такую встречу нетрудно — даже к незнакомому человеку можно прийти под видом журналиста, представителя партнерской компании с коммерческим предложением. А можно пригласить на собеседование от имени хедхантерского агентства. Как правило, хоть ниточку для дальнейшей раскрутки клубка информации получить в таких беседах удается. В действительности же с комментарием «это лично вам для понимания» выбалтываются весьма интересные вещи.

Огромную помощь бизнес-разведчику могут оказать энтузиасты, накапливающие невинную, на первый взгляд, информацию. Например, существует сообщество энтузиастов, которые занимаются тем, что сидят возле аэропортов и фиксируют время взлета и посадки самолетов, а также их бортовые номера, а затем публикуют эти данные с фотографиями самолетов на своем сайте. Естественно, в их поле зрения попадают не только рейсовые, но и частные самолеты. Зная бортовой номер самолета руководителя какой-то крупной компании, можно связать его появление не в аэропорту постоянного базирования с планами компании, скажем, по поглощению или слиянию с другой компанией.

«Отличие профессионалов конкурентной разведки от обычных маркетологов, изучающих конкурентов, состоит в большей глубине проработки, а соответственно, большем количестве полученной информации за счет более широкого инструментария и наличия специфического опыта», — рассказывает директор агентства конкурентной разведки «Информант» Борис Воронцов. Именно по этой причине, кстати, обвинение в шпионаже может быть предъявлено человеку, использующему несекретную информацию из открытых источников для анализа, если результаты анализа могут быть отнесены к информации секретной, способной принести ущерб государству.

Так что рынок бизнес-шпионажа постепенно формируется и в России: прослушка мобильного телефона (до €5 тыс./ сутки), организация «маски-шоу» с выемкой документов, в том числе электронных (примерно $50 тыс.), прослушка офиса или квартиры, взлом электронных почтовых ящиков, внедрение агента в организацию и т. д. Наиболее изящный и безопасный способ шпионажа — «удаленный доступ» к информации на нужном компьютере или сервере.

Вслед за средствами атаки развиваются и средства защиты. Объем российского рынка DLP-систем (системы против утечки данных) в 2009 году составил $15,3 млн. Причем рынок лишился единоличного лидера: по итогам 2009 года доля «Инфосистемы Джет» вполне сопоставима с занимаемой InfoWatch (29,4 % против 32,7 %), то есть лидеров стало двое. Кроме этого на двух лидеров активно наступает компания SecurIT, сумевшая за год увеличить свою долю на рынке с 15 до 19 %. Во-вторых, западные вендоры, Websense и Symantec, сумели успешно закрепиться в России, в сумме они контролируют уже 12 % рынка (годом ранее было всего 5 %). Но, несмотря на все изменения, первая тройка лидеров продолжает занимать более 80 % рынка.

Все шире используются в бизнесе и «старые добрые» полиграфы — детекторы лжи. Так, в одном банке было украдено полмиллиона долларов через неучтенные кредитные карты. Под подозрение попали сразу 60 сотрудников банка. У собственной службы безопасности появились сразу три версии произошедшего, определяющих круг подозреваемых. Но было решено позвать сторонних полиграфологов — пять человек. Те за пять дней провели расследование и выявили, что деньги украл уволившийся из банка несколько недель назад сотрудник IT-службы. Он имел доступ к тем кредитным картам, которые были выпущены, но по каким-то причинам клиентами не получены. Преступник собрал 50 таких карт, для снятия подозрений он даже сам пополнил эти карточные счета. А за неделю до увольнения из банка он воспользовался предоставленным кредитом по картам и украл $500 тыс. Благодаря тому что расследование провели быстро, деньги удалось вернуть. Но любопытно и то, что параллельно с раскрытием этого преступления полиграфологи выявили еще три, о которых в банке до того не догадывались.

Полиграф, кстати, помогает выявить не только ложь, но и правду. Причем в судебной практике полиграф чаще всего применяется именно для подтверждения правдивости опрашиваемого, а не для того, чтобы уличить его во лжи. Согласно практике Верховного Суда РФ подтверждением невиновности подозреваемого являются те показания, которые не вызвали никакой реакции на полиграфе. При этом те показания, которые вызвали сомнение у полиграфолога (когда детектор отметил реакцию, свидетельствующую о возможной лжи), доказательствами ложности утверждений опрашиваемого являться не могут. Иными словами, если человек говорил о своей невиновности и полиграф показал, что он не врет, показания полиграфа засчитываются в пользу обвиняемого. А если при этих же условиях полиграф сообщал об обратном, данные детектора лжи судом во внимание не принимаются.