Шпицбергенский дневник

В принципе, начальника экспедиции, имевшего возможность летать по всему архипелагу с научными целями, и часто встречавшемся с иностранными коллегами, да ещё такого разговорчивого, как Зингер, кто-то по незнанию, какими бывают на самом деле разведчики, вполне мог принять за шпиона, но только потому, что у иностранцев под подозрением в шпионаже находился любой советский человек за границей. Только ведь шпионить на архипелаге было не за чем, поскольку ни военных баз, ни секретных производств на Шпицбергене не было и нет.

Я думаю, что Евгению Максимовичу приятно самому сознавать, что его могли считать столь значимым на архипелаге человеком. Это небольшая слабость характера, которую ему все прощают и с удовольствием смеются, слушая рассказы о себе незлобивого, кажущимся простодушным, человека. Когда я работал в своём кабинете на первом этаже гостиницы и просто в гости или по какому-то делу приходил Евгений Максимович, то у меня возникала одна проблема: я, как правило, был очень занят делами, от которых не мог отвлечься надолго, а моему гостю всегда хотелось что-то рассказать из своей собственной жизни или о последних новостях Баренцбурга. При этом Зингер всегда говорил, что зашёл на минутку, но я уже знал, что, если его вовремя не остановить, то полчаса, как минимум, уйдут на пустые разговоры.

Но слушать этого человека, особенно первый раз, бывает интересно. Иногда он рассказывал о себе такие подробности, упоминать которые другой бы человек постеснялся, а он излагал их со смехом незатейливого простака. Так же по-простецки он мог неожиданно обидеть собеседника прямолинейным нелицеприятным замечанием, а потом долго извиняться, говоря, что не хотел обидеть.

Таким вот несколько необычным человеком, на которого и обижаться-то не хватало духа, выглядел Евгений Максимович.

Каждый год приезжая в экспедицию, он убеждал руководство рудника в том, что ему крайне необходимо провести несколько дней в норвежском посёлке, и его отправляли вертолётом или буксиром, предоставляли жильё, а в прежние годы обеспечивали и питанием. Однако делать Зингеру в Лонгиербюене давно уже нечего, поскольку никаких деловых переговоров ему вести нет необходимости, но зато он использует полученный шанс, чтобы находить старых своих друзей норвежцев и лишний раз напомнить им, пользуясь немногими знакомыми ему английскими словами, о своей известности.

У каждого человека на земле свои слабости. Я слушал Зингера с вниманием и пониманием.

Тут проезжает автобус, а в нём геологи всем составом едут с вертолётной площадки. Оказывается, в связи с низким туманом вертолёт не может сесть на мысе Старостина, куда надо сначала залететь, чтобы забрать наших археологов, а затем уж отправляться в Вейдефьорд, где погода отличная.

Вертолётчики так и не объявляют забастовку, о которой столько говорили.

По пути в столовую встретил Ларису из спорткомплекса. Она уже прочла мою поэму и выразила большое удовольствие, сказав, что книга легко читается, она её проглотила сразу, всех в романе узнаёт, кроме главного героя — атташе. Ну, его никто не может узнать.

На обратном пути встретил начальника мехцеха Зарембу. Он начал с того, что сказал издали:

— Отдаю должное, прочитал вашу книгу. Понравилась.

Так что потихоньку о романе начинают в посёлке говорить. Интересно, когда эти разговоры дойдут до Цивки и Соколова, который теперь живёт и работает в Осло.

После завтрака сидел, переводил, когда пришёл Старков и сказал, что приехали из музея Лонгиербюена две дамы, которые неделю назад сообщили по электронной почте, что хотят с нами встретиться. Пошли в музей. Только одна дама была сотрудницей краеведческого музея Лонгиербюена, а вторая оказалась директором отделения полярного института. Они стали интересоваться подробностями о поморах и их судах. Старков всё пояснял, я переводил.

Потом они захотели посмотреть наш научный городок. Я отвёл их к геологам, там им попался Саша Тебеньков, который усадил их за стол пить чай, а я пошёл к себе. Дамы подарили Тебенькову целый комплект книг, в том числе и дорогую о географических наименованиях Шпицбергена. У меня такая есть, но это, очевидно, новое издание. Мне подарили книжку о морских животных Шпицбергена. У меня такой именно нет.

Наши трое археологов вернулись с мыса Старостина, найдя там интересную находку — киот восемнадцатого века. Андрей начал жарить мясо, а я пошёл в столовую, где плотно пообедал. Вернулся и хотел отдохнуть, да тут Старков позвал выпить с ребятами за возвращение.