Шпицбергенский дневник

Вот тут мне хочется сказать несколько слов о моих друзьях норвежцах. Замечательные люди повстречались мне из тех, что работали в почтовой службе Лонгиербюена. Сначала это был мистер Петерсен. Худенький, пенсионного возраста, но очень подвижный, энергичный, делавший всё быстро и чётко. Иначе, наверное, и нельзя на такой работе. Как только он замечал моё появление на почте, тут же открывал дверь служебного помещения, впускал внутрь и бежал за почтой для Баренцбурга. Вскоре он возвращался с мешками, ставил их мне под ноги, а на стол клал приготовленные уже квитанции заказной корреспонденции, бандеролей и посылок, за которые я должен был расписаться. Мы быстро разбирались, что к чему, и я принимался за мешки. Выкладывал на стол письма, отделяя частные от служебных, бандероли, сверяя их с квитанциями, шёл смотреть, где лежат посылки, которыми были в основном радио и видео аппаратура, заказанная жителями Баренцбурга.

Откровенно говоря, не было бы у нас доверия друг к другу, работать было бы невозможно. Вот эти самые фото конверты со счетами внутри. Я же не мог их оплатить, если не взял заранее деньги от заказчиков. А они не всегда знают о том, что заказ выполнен. Бывало так, что аппаратура приходила на чьё-то имя, а счёт на оплату находился внутри. И я отвозил посылку, обнаруживая счёт уже в присутствии заказчика и на месте получая с него деньги, чтобы сдать их на почте в следующий свой приезд. Ну, мыслимо ли что-то подобное в условиях нашей почтовой системы? Не знаю. Там это тоже казалось странным, но думали, что иначе нельзя. Потом я всё же отказался от подобной практики, и мы нашли способ получать отправления только после оплаты, хотя заказчики часто выражали недовольство по поводу задержки с получением посылки. Но, как правило, в задержках они были сами виновны, зато надёжность оплаты обеспечивалась.

Первая проблема, с которой я всегда сталкивался по прибытии в норвежский посёлок, это транспорт. Своего у нас не было. Поэтому, если я прилетал вертолётом, то из аэропорта сразу же звонил Петерсену на почту, и через пятнадцать минут он подкатывал на своём микроавтобусе, забирал меня и моих спутников, которых, как обычно бывало много. Наши консульские работники, у которых есть своя иномарка, постоянно паркующаяся в аэропорту, забирали в посёлок тех, кто постарше чином, а я подбирал остальных. Разумеется, можно вызвать по телефону такси, но кто же станет платить семьдесят крон, если есть возможность подъехать бесплатно на дружеской основе?

Тот же Петерсен помогал мне грузить в свою машину наши посылки, которые зачастую были очень даже тяжёлыми, и отвозил к аэропорту. Его помощь была ценна ещё тем, что почтовая машина имела право въехать на аэродром и довезти посылки к самому вертолёту, где всё тот же начальник почты помогал перегружать всё в вертолёт.

Но Петерсена перевели работать на материк. В норвежской почтовой службе соблюдается принцип ротации. Начальником приехала женщина миссис Буа. Крупная представительная дама, несколько медлительная, но очень внимательная, строгая и тоже хорошо относившаяся к русским, понимая наши проблемы. Она, конечно, редко сама помогала в погрузке, но давала в помощь своего сотрудника Хальге, с которым мы очень подружились, бывали друг у друга в гостях. Я всё пытался его женить на русской девушке, а он, хоть и начал изучать русский язык в каком-то кружке, но это не сняло его стеснительность, мешающую знакомству, и он по-прежнему холостякует, оставаясь завидным женихом.

Если я приезжал за почтой буксиром, то звонил заранее Хальге, и он встречал меня в порту на машине к общей радости моих спутников, понимающих, что им не придётся идти пешком до центра посёлка.

В начале моего повествования, коснувшись юридической стороны почтовой службы на архипелаге, я отметил несколько различный подход к Парижскому Договору о Шпицбергене норвежской и нашей стороны в части равноправия в экономической деятельности. Но, должен обратить внимание читателя на то, что все разногласия в таких вопросах относятся к руководящим структурам государства. А на уровне простого населения никаких разногласий во взаимоотношениях я почти никогда в Норвегии не видел. Простые норвежцы прекрасно понимали, что наша страна переживает тяжёлые времена и всячески старались нам помочь. Даже когда я предложил организовать регулярную пересылку писем из российского посёлка, минуя норвежскую почту, самолётами через Тромсё в Мурманск, то меня поддержали норвежские авиационные власти, тем более что я хотел наладить при этом регулярные туристические рейсы.

К сожалению, моя длительная командировка на Шпицбергене в это время завершилась и нам не удалось довести задумку до реального осуществления, но в памяти моей навсегда остались добрые воспоминания о том периоде, когда я на почте норвежской служил почтальоном, которому посетители не раз напевали популярную шутливую английскую песню о начальнике почты.