Шпоры на кроссовках

Ноги скоро начали неметь от холода. Колька держался за Алесем, как утопающий держится за спасательный круг — даже когда грязь поднялась до середины груди, и пришлось тащить винтовку на судорожно вытянутой вверх руке, когда так и тянуло метнуться в сторону, чтобы выбраться… Очевидно, мальчишка- партизан знал, что делает — вскоре снова потемнело, а там впереди замаячил какой-то остров. Во всяком случае, Колька различал деревья, приободрился и понял, что не обманулся, услышав одышливый голос Алеся:

— Попова Плешь, Никол. Полпути отломали, а до рассвета ещё два с лишком часа. Успеем!

Грязные, как черти, они выбрались на сушу и тут же повалились под чахлые кустики. Колька слышал, как со всхлипами дышит Алесь, и с легким удовлетворением отметил, что и он устал не меньше его, приспособленного горожанина. От одежды воняло гадостно, однако Колька почти не замечал запаха — с болота несло ещё отвратнее, да и принюхался уже.

— Есть охота, — со вздохом сказал Алесь, приподнимаясь на локтях. — Трое суток ни крошки во рту не было.

Кольке тоже хотелось пожевать что-нибудь, но жаловаться было стыдно, по сравнению с Алесем его положение виделось не фиговым. Однако, мысли о бутербродах витали в ночном воздухе, и Колька тоже вздохнул:

— Петербургер бы сейчас…

— Чего? — не понял Алесь. Колька объяснил, помогая себе руками:

— Ну, это белая булочка такая, в ней котлета с огурцом и с кет… с томатным соусом. Ещё с луком может быть. Горячая.

— Кончай, — сердито сказал Алесь, снова падая на траву. — Потерпим… — и тут же спросил: — А что за название такое — немецкое, что ли?

— Угу, — не стал вдаваться в подробности Колька.

— Вкусное, наверное… Я уж и не помню, когда белый хлеб последний раз ел… — До войны мамка пекла сдобные пышки. Со сметаной — язык проглотишь!

— А где… — начал Колька, но тут же обругал себя и умолк. Правда Алесь догадался, про что хотел спросить товарищ по побегу и ответил:

— Да нет, они живые. Они на одном хуторе в лесу, прячутся. Как фрицы отца хотели заставить на них пахать — он инженером МТС был — а он не хотел, так они его избили и сроку день дали. Ну мы и ушли… Я потом к нашим сбежал, в отряд, а мамка с отцом не смогли. Он болеет после битья, а она — куда от него? А у тебя родители живы?

— Живы, — кивнул Колька. — Они далеко. Короче, за линией фронта.

— Странный ты, — не подозрительно, но задумчиво сказал Алесь. — И… — он хотел ещё что-то добавить, но вдруг бесшумно перевернулся на живот, перехватив автомат, и прижал левой рукой Кольку, зашипев: — Ле-жи…

Кольке не пришлось даже спрашивать, почему. Он и сам увидел словно плывущие над болотом — там, где они шли — лохматые фигуры, не имевшие формы. От страха волосы у мальчишки зашевелились по всему телу, он готов был подумать любую чушь… но уже в следующий миг понял, что это не болотная нечисть и не призраки, а просто (если можно так сказать!) немцы. Их было немного, человек десять — рослых, одетых в мохнатые камуфляжи (а Колька почему-то думал, что это недавнее изобретение) с капюшонами, и таких же грязных, как мальчишки. Двое несли длинные пулеметы с дырчатыми стволами, у остальных были автоматы. Луна светила ярко, и Колька с ужасом узнал в идущем третьим Виттермана — это было похуже любой нечисти. Ещё больше — если это вообще было возможно — Колька испугался, покосившись на лицо Алеся. Оно было отчаянным и каким-то белесым, и Колька уже решил, что вот сейчас мальчишка начнет стрелять, а тогда… Но Алесь, судя по всему, не собирался погибать в бессмысленной стычке. Он поманил Кольку и ужом бесшумно пополз вдоль кустов.

Обмирая и сдерживая дыхание, Колька двинулся следом. Ему казалось, что ползет он страшно шумно, сейчас раздастся окрик, потом очереди… Конечно он и правда шумел больше Алеся, но немцы, хоть и шли тихо, не услышали шороха за густым побулькиванием болотной жижи. И — тоже везение! — выбрались на берег левее того места, где выползали мальчики, иначе непременно увидели бы грязь на примятой траве, ещё свежую, не подсохшую. Слышно было, как кто-то из немцев что-то буркнул, Виттерман — Колька узнал голос — зашипел на него, как недавно Алесь на Кольку. Немцы зашагали — той же бесшумной цепочкой — вглубь острова, двигаясь быстро и целеустремленно.

— Продал кто-то, — услышал Колька выдох Алеся. — Продал кто-то… — и Алесь мерзко выругался. — Два пулемета аж, зажмут наших, и все… Никол, вот что. Спешить надо. Прямо лететь. Отстанешь — брошу.

— А что, — Колька сдерживал пробившую дрожь, — есть путь?

— Почти нет, — выдохнул Алесь, — да что делать-то? Пошли…