Шпоры на кроссовках

— Ах ты… — Антось (как это по-русски-то?) вскочил, сна не осталось ни в одном глазу. Он, уже перепоясываясь, приказал вошедшему следом за мальчиками партизану — тому, что их вел: — Подъем по тревоге! На Попову Плешь уходим!

— Нельзя! — замотал головой Алесь. — Никак нельзя, егеря там! Я тропинку покажу, только быстрее!

— Слышал?! — командир выставил бороду в сторону партизана. — Мухой!

Тот выскочил наружу. Продолжая в бешеном темпе снаряжаться и одновременно запихивая в планшет бумаги со стола, Антось ошарашено бормотал:

— На Попову-то они как добрались?… Вот ведь… Алесь, много их?

— Жандармы и полицаи — человек семьдесят, — быстро ответил Колька, которому словно на странице книги представился разговор с Виттерманом. — Ими командирует Пауль. Этих… егерей — с десяток, но два пулемета.

— Точно, — подтвердил Алесь. — Вот они с Виттерманом на Поповой Плеши.

— С Виттерманом?… — Антось приладил на плечо автомат, выпрямился, и Колька вдруг сообразил, что без бороды партизанский командир оказался бы совсем молодым. Не «дядя», а «старший брат», не больше. Снаружи доносились неясные звуки, полязгивание железа, щепотки. В шалаше стало не повернуться — вошли трое, один — в военной форме без погон, со знакомыми Кольке только по фильмам кубиками в петлицах. Именно к нему обратился Антось: — Капитан, бери свою разведку, выдвигайтесь к секретам. Постреляйте, вроде мы ещё тут и никак не соберемся… — офицер вышел, отдав честь. — Товарищи, — обратился Антось к другим, — уходить будем не на Попову, там засада. Алесь покажет — куда.

Он хотел ещё что-то добавить, но с наружи донеслись несколько выстрелов, а потом стрельба — не рядом, но недалеко — стала густой и непрерывной. Жандармы и полицаи вступили в бой с охранением лагеря…

…Колька удивился, на сколько быстро и слаженно собрался партизанский отряд. Видно было — для этих людей не в новинку такие внезапные нападения, и немцам всяко не удалось бы их застать врасплох. Но, если бы не беспомощные, напоролись бы на огонь пулеметов и автоматов и были бы разбиты. А так немцы, не подозревавшие, что их хитрость «раскушена», сами оказались в незавидном положении. Правда, Колька это понял не сразу. Пока же он, сжимая винтовку, стоял возле шалаша, откуда все выскочили, и ощущал себя глупейше неприятно. Казалось, про него все забыли. Стрельба пугала, и он уже подумывал плюнуть на все и сдвинуть кроссовки… но тут из темноты появился возбужденный Алесь и хлопнул Кольку по плечу:

— Порядок! Идем с Андрыхевичем, я сказал, что кроме нас никто больше тропинки не найдет!

И Алесь быстро и толково объяснил Кольке весь план партизан, составленный на лету. Пока разведчики будут вести огонь, перестреливаясь с врагом, и создавая видимость, что партизаны все еще на острове, отряд уйдет по той тропе, которой пришли мальчишки. Часть партизан во главе с Андрыхевичем — комиссаром отряда — ударит в тыл засевшим на Поповой Лещи егерям, а остальные быстро проделают марш-бросок до города и разгромят остатки немецкого гарнизона, склады и хранилища горючего. Несколько словаков, находившихся в отряде, уверяли, что их соотечественники будут сопротивляться только для вида, а многие и просто присоединятся к партизанам, пользуясь неразберихой. Потом все три части отряда встретятся далеко отсюда — Алесь не уточнил, где.

— Жаль, ночь кончилась, — весело сказал Алесь. — ночью в лесу стрелять лучше, чем днем. Днем деревья мешают, а ночью их не видно… — и сам засмеялся своей шутке.

Колька криво улыбнулся. Его, если честно, не воодушевляла мысль о предстоящем бое, но и отказаться значило навлечь на себя необоснованные подозрения. И так черт знает почему никто не прицепится с расспросами, кто он, откуда и как познакомился с Алесем. Ну, это, может, в неразберихе. А потом? Да еще комиссар этот… По книжкам Колька составил себе о них впечатление, как об очень нетерпимых, подозрительных и даже свирепых людях.

6

Андрыхевич оказался совсем еще молодым мужиком, одетым, как горожанин — в пиджаке на рубашку, в брюках, но заправленных в сапоги. На голове у него набекрень сидело немецкое кепи, и вообще вид был смешной. Для Кольки, который привык, что воюющие люди — на чьей либо стороне они не сражались — обязательно носят разнообразные камуфляжи, ремни и подсумки. У Андрыхевича потертый револьвер торчал за самодельным поясом, на котором вдобавок висели несколько гранат и кинжал. Люди его, которых вели Алесь с Колькой (вернее — Алесь, но считалось, что оба), тоже не отличались военным видом, и Колька опасливо думал, вспоминая немцев, огромных, в их лохматых камуфляжах — не влипнуть бы с этими партизанами, которые и на бойцов-то не очень похожи.

На этот раз короче и не таким сложным — может быть, потому что наступил фактически день, или еще почему, но болото уже не вызывало у Кольки прежнего страха, близкого к панике. До Поповой Плеши пробирались все вместе, а там Антось с большей частью отряда тронулся дальше — в город — ну а Андрыхевич со своими мальчишками остался на острове.