Шпоры на кроссовках

— Обет — это святое, — согласился шотландец. — Ты дал обет путешествовать пешком? И именно в наши места?

— Вообще-то нет, — возразил Колька, — у меня был конь и вещи… и оружие тоже, конечно… — так, а что говорить дальше-то? А! — Меня обокрали. Ну, на постоялом дворе, на юге.

— Англичане все воры, — согласился Алесдейр. Колька даже удивился, как легко сошла его ложь. — Но теперь-то ты куда собираешься? В наших местах не бывает никого из ваших земель, тебе надо в Лондон, туда приезжают купцы из Новигарди…

«Новгорода, — перевел для себя Колька, — Нет уж, Лондон — это отстой, раз меня зашвырнуло сюда!»

— Понимаешь, — вздохнул «рыцарь в кроссовках», — я слово дал, что вернусь только когда добуду обещанное.

— Так ты не просто так путешествуешь?

— Конечно, нет! Мне нужен… — Колька собрался с духом и мыслями, прежде чем продолжить: — Мне нужен меч. Но не простой. Все, что я знаю, — это необычный меч, и он у вас, в Шотландии. Без него мне не добиться свободы для той, которая меня ждет.

— Так она в плену?! — округлил глаза Алесдейр.

— Да, — решительно подтвердил Колька. — Ее похитил колдун-чернокнижник — прямо из замка отца, тот не хотел отдавать свою дочь за этого колдуна…

— И отец твоей дамы обратился к тебе! — с восторгом, от которого Кольке стало неловко, продолжал Алесдейр. Нет, все-таки средневековых дурачить гораздо легче, чем белорусского партизана или гестаповца… — Потому что девушка была обещана для тебя, да?!

— Ну… ага, — Колька ощутил, что краснеет. Но Алесдейр не обратил на это внимания. Он, прищурившись, смотрел куда-то на холмы, над которыми накрапывал дождь, и вдруг отрывисто заговорил:

— обещания надо выполнять. Даже если это грозит смертью. Тем более — обещания даме. А моту, кто выполняет такой обет, надо помогать… Вот что, Николас… Колька из Руси. Тебе очень повезло. Кажется, я знаю, что за меч тебе нужен.

3

Дождь начался, когда мальчишки перебирались через один из многочисленных то ли ручьев, то ли речек, встречавшихся на пути. Точнее, это был не дождь, а теплая взвесь, разом пропитавшая воздух и похожая на остывший пар или туман, но одежда от нее промокла мгновенно. Алесдейр топал и топал себе, закутавшись в остатки своего плаща — и это на голодный желудок! — а у Кольки от желания спать заплетались ноги и на ходу закрывались глаза. При том шотландец еще и не разговаривал, и после нескольких попыток Кольки завязать дорожную болтовню удивленно заметил, что на Руси, наверное совсем, безопасно, если люди в дороге вместо того, чтобы слушать и смотреть, привыкли беседовать на ходу. Чтобы не дискредитировать родину, Колька заткнулся и начал засыпать. еще было сыро и снова хотелось есть, причем по-настоящему, а не всухомятку.

…Меч, про который говорил Алесдейр, находился в небольшой церкви, стоявшей между холмов — с незапамятных времен. Судя по рассказам священника, жившего при храме Божьем, оружие принадлежало одному из последователей защитника и покровителя Шотландии Святого Андрея. Сам Алесдейр не видел меч — его держали в специальном ящике, к которому позволялось прикоснуться — но был убежден, что на доброе дело священник его если вовсе не отдаст, то по крайней мере одолжит. что Кольку в нем поражало — твердая уверенность Алесдейра, что священник не откажет. Примитивное средневековое мышление шотландца не допускало и мысли о возможности не помочь доброму делу! Колька-Николас хороший? Хороший. Помочь ему надо? Надо. Значит — поможем.

С такой философией во времена Кольки жить было бы трудно.

Впрочем, сейчас вокруг другие времена. В них ездят верхом рыцари и передвигаются отряды лучников. Все это — не кино, потому что в кино ты просто сидишь в зале и не устаешь так, как здесь…

Уф, просто ноги подламываются!

Наконец, Колька не выдержал. Он устал, промок и спать хотел просто до «озверения», как никогда выражался его отец. Мокрый полог вокруг сгустился и сделался абсолютно непроницаемым, в нем глохли всякие звуки, и временами Кольке начинало казаться, что и он оглох тоже. Кроме того, туман отвратительно вонял — чем-то неузнаваемым и в тоже время знакомым.

— Погоди, — тихо, но решительно окликнул он Алесдейра. Шотландец обернулся с недовольной физиономией. — Постой, — опередил его Колька. — Понимаешь, я всю прошлую ночь не спал… — он хотел добавить, что все это время на ногах и куда-то спешит, но сообразил, что у шотландца, похоже не признающего иных способов передвижения, кроме пешего, такие жалобы сочувствия не вызовут. — И вообще — чем тут воняет?! — уже агрессивно, исчерпав весь запас доводов в пользу немедленного отдыха, спросил Колька.

— Воняет? — Алесдйр принюхался, подняв голову и сделавшись ужасно похожим на молодую гончую, как их показывали в кино. Но это не выглядело смешно — во-первых, Колька очень устал, а во-вторых, лицо шотландского мальчишки сделалось обеспокоенным.

— Это дом горит, — тихо произнес он, продолжая принюхиваться. — Клянусь Святым Эндрю — дом… но тут нет никаких домов кроме… дьявол и все его подручные в пекле!!! Неужели они осмелились поджечь ЦЕРКОВЬ?!