Шрам

Однако теперь Лонгсайт стал другим. Он очень изменился, когда «воскрес» из мёртвых. Обновлённый Лонгсайт видит силу в чистоте души и держит ключ от двери к такому благоденствию. Он объявил себя единственным посредником между миром греха и миром чистоты и обещает неоспоримую реальность – вечное бытие.

И пусть я сомневаюсь в чудесах – воскресении Лонгсайта и его удивительном желании брать на себя метки преступников, – главное, что в них верит Лонгсайт. А более истово верующего, чем наш мэр, я не встречала. Он верит в себя даже сильнее, чем его придворный льстец Минноу.

К тому же у меня есть секрет, туз в рукаве: я знаю правду о Джеке Минноу. И я готова поднять ставки.

* * *

Себ, заглянувший к нам на другой день, сурово спрашивает:

– Что ты сделала с Мел?

– Себ, клянусь, я её пальцем не тронула. Мы с Мел друзья… были… друзья.

– Верити говорит, что тебе до друзей нет дела, – бесстрастно произносит Себ, раскладывая на столе принесённые продукты. – И ты думаешь только о себе.

Я изо всех сил сдерживаю слёзы, но Себ, заглянув мне в глаза, заключает меня в крепкие объятия.

– Верити тоже часто плачет, – произносит он. – Леора, мы друзья. Поэтому я вам и помогаю.

– Ты самый лучший друг на свете, Себ. Я очень постараюсь всё исправить.

Себ смахивает с моей щеки слезинку.

«Что, если передать с ним записку для Верити? Нет, слишком рискованно, опасно».

Наверное, по моему лицу действительно легко читать мысли, потому что Себ, явно что-то заметив, тут же спрашивает:

– Что ты придумала?

– Ты ведь умеешь передавать записки?

– Конечно, особенно тайные. – Себ гордо улыбается. – Никто не верит, что у меня могут быть секреты.

Не удержавшись, я фыркаю от смеха:

– Если я попрошу тебя передать кое-что одному человеку, ты справишься? Это не обязательно. Если не можешь, просто откажись, я не обижусь.

Поразмыслив, Себ с улыбкой уточняет:

– Кому надо что-то передать?

– Ты знаешь Карла Новака? – Себ кивает. – Сможешь отдать ему записку?

– Конечно, это просто, – отвечает Себ. – Каждое утро по дороге на работу он заходит в булочную.

– Так, значит, сделаешь?

– Завтра. Не беспокойся. Можешь на меня положиться.

Записка, которую я составляю для Карла, не требует ответа. Остаётся надеяться, что моему бывшему однокласснику можно доверять. Хотя у меня всё равно нет выбора.

Глава тридцать четвёртая

Раннее утро. Солнце уже встало, но ветер прохладный, и я плотнее кутаюсь в шаль, чтобы согреться и получше спрятать лицо. Я попросила Карла о встрече возле бывшей студии Обеля, и теперь, дрожа в проулке, очень надеюсь, что он придёт.

Долго ждать не приходится. Когда Карл выходит из-за угла и останавливается в конце улочки тёмным силуэтом, я сразу вспоминаю наш первый день в студии. В тот раз меня буквально скрутило от разочарования, а сейчас я готова броситься Карлу на шею.

Он молча коротко кивает, и я иду за ним.

– Ты в своём уме? – спрашивает Карл, увлекая меня к боковому входу в здание правительства. – Тебя разыскивают за убийство. Идти прямиком к тому, от кого тебе следовало бы скрываться, по меньшей мере глупо.

– Знаю. Это правда глупо. Но мне почему-то кажется, что это единственный способ выяснить, что происходит, и всё изменить. – Светлые волосы Карла зализаны назад чрезвычайно аккуратно. Из Новака получился отличный сотрудник правительства, он и на вид похож на честного помощника мэра. Глядя на него, трудно вообразить, что передо мной друг вóронов. Придётся поверить, а если Карл и не оправдает моего доверия, то мне всего-то нужно оказаться лицом к лицу с Минноу. – Ты ведь знаешь, что я не убивала Мел, правда?

Карл, вздохнув, усмехается:

– Да. Знаю.

– А ты хотя бы можешь предположить, что с ней произошло? – в надежде услышать хоть что-то полезное не отстаю я.

Карл внимательно смотрит на меня и, подумав, отвечает:

– Конечно, я же не вчера родился. Важные персоны не впервые так таинственно исчезают. А вот тела я не вижу в первый раз.

– Ты так изменился, Карл, – не удержавшись, признаю я. – Как это случилось? Почему ты стал одним из вóронов?

Карл опять умолкает, будто решая, чем можно со мной поделиться.

– Я кое-что усвоил насчёт верности. И научился этому в основном от тебя, – произносит он. Я удивлённо вскидываю на него глаза. – Ты всегда поступала честно, даже если знала, что придётся страдать. И я задумался. Когда-то мне хотелось просто жить, без особых сложностей: заработать денег, добиться успеха, но однажды я понял, что если совесть нечиста, то всё остальное не имеет значения.

Карл умолкает, и дальше мы идём молча.

По пустому, явно заброшенному коридору Карл приводит меня в комнату, которая раньше служила кому-то кабинетом, а теперь стала кладбищем сломанных столов и стульев. Я осторожно пробираюсь через обломки мебели, обходя угрожающе торчащие сломанные ножки стульев.

– Дверь я запру. Мне нужно представить всё так, будто я тебя поймал. Он не должен усомниться, на чьей я стороне. Я скажу Минноу, что нашёл убийцу, и приведу его сюда. Но ты не беспокойся, я буду рядом.

– Нет, лучше подожди за дверью, – прошу я. – Нам с ним надо поговорить наедине.