Шрамы и песни

— Я разделяю твои мысли, с ее стороны это было глупым решением. Ты подобного совершенно не достоин. Как и тогда, когда у тебя были крылья.

— Я никогда не был с ней, Габриель. Ты знаешь это, ты видел, что тогда произошло. Ты. Наблюдал. За нами. Мы поцеловались один раз, и все же подверглись такому же жесточайшему наказанию, как и другие. Мы были НЕВИННЫ! Я не насиловал ее. И теперь ты говоришь, что она меня искала? На протяжении двух тысяч лет? ОДНА! Это гораздо хуже любого известного мне наказания. Хуже МОЕГО наказания.

Габриэль от души расхохотался, отчего у меня сжались кулаки.

— Не соглашусь с тобой. Не вмешайся я, ты бы не остановился и обесчестил ее. — Он почесал затылок, что заставило его выглядеть почти человеком. — Я не мог позволить тебе этого. И нет, она не была одна, потому что рядом всегда был я.

Я выпучил на него глаза, когда его слова дошли до моих ушей.

— Что, К ЧЕРТУ, это означает?

— С ней была моя дружеская поддержка. Тебе же известно, что нам не позволено вмешиваться в дела людей, поэтому я делал все от меня возможное. Хотя, в конечном счете, я привел ее к тебе.

Я вскочил на ноги.

— И при всем твоем божественном великолепии тебе потребовалось для этого более двух тысяч лет? — Ярость больше не поддавалась контролю. — Ты был моим братом, Габриэль! И ты ПРЕДАЛ меня! ТЫ ЗНАЛ, ЧТО Я ЛЮБИЛ ЕЕ!

Габриэль выдал мне натянутую улыбочку.

— Ну, скажем так, какое-то время я был сам по себе, и больше я не верую во все эти ангельские братские связи. Довольно. Возвращайся к своим смертным. И молись изо всех сил. Может быть, Он тебе и ответит. А если и ответит, посмотрим, простит ли она тебе за все время, проведенное с человеческими женщинами. А после этого попробуй уберечь ее жизнь в роли Грейс.

— После всего, что натворил, ты мне не поможешь? Ты хочешь, чтобы наступил апокалипсис?

— Ты не поймешь, Шамсиил, или я мне называть тебя Шейном? В тебе теперь больше от человека, чем от ангела, и не в твоих силах меня остановить. Апокалипсис, очень смешно. Ты тысячелетия провел в адской тюрьме, так почему ты думаешь, что он уже не наступил. Удачи тебе, слабый и жалкий человечишка. — Он сделал шаг, уходя от меня.

— Габриэль, мне нужна она. Я люблю ее.

Габриэль резко обернулся и впился в меня взглядом:

— Ты такой не единственный. Шейн, забудь эту девушку. Отныне она со мной. — И затем он ушел.

Как и мои надежды, что Грейс вновь откроет глаза. И в этой истории Габриэль слишком многое не рассказал. Ерунда какая-то. Каким образом она теперь с Габриэлем? А от мелькнувшей мысли, что ради меня она отказалась от рая, хотелось сорвать с себя кожу. Кто-то лгал. У меня и мысли не возникало, что она могла остаться на земле. Я и не думал, что такое вообще возможно. Михаил бы мне не врал, он бы сказал. Он согласился, что я не сделал ничего плохого. Я не сговаривался с другими Григори. Я не брал человеческую девушку в жены. И не становился отцом Нефилиму. А всего лишь поцеловал на прощание человеческую девушку, которую полюбил. Да, если бы мне выпал шанс, я бы сделал это снова. Как может мужчина, человек или ангел, не думать об этих губах? Еще даже до поцелуя я обращался к архангелам Михаилу и Рафаилу. Попытался найти способ самому стать человеком и остаться с ней, или подарить ей бессмертие и крылья. Михаил знал, что я любил ее. Почему же Габриэль предал меня? У меня в голове царил хаос и сумятица. Я ничего не понимал. Михаил говорил, что ее пощадили.

Именно это и было сказано мне устами ангела: «Дитя отправится прямиком в рай».

Но все то время, что я провел в тюрьме в аду, она была на земле. 

С Габриэлем. 

«Отныне она со мной». 

Глава 15

Вернувшись, я застал в палате одну Леа, она свернулась калачиком около Грейс. На фоне отвратительно пищали аппараты поддержания жизни. Леа подняла голову и взглянула на меня; её лицо было все в слезах. У меня внутри все сжалось; я понимал, как отчаянно она желала, чтобы Грейс открыла глаза.

Я вытащил один из стоящих у стены стульев и рухнул на него. Я наклонился и уперся локтями в колени, прижав лоб к больничной койке.

— Где ты был? — всхлипывая, спросила Леа.

— В больничной часовне, — ответил я, подняв к ней голову. У нее отвисла челюсть. Ну, это явный показатель того, что она обо мне думает.

Отныне она со мной.

Отныне она со мной.

Со мной.

Черт меня побери.

Это сделал Габриэль.

Глава 16 (первоапрельская, забавный бонус от любимых переводчиков)