Шрамы войны. Одиссея пленного солдата вермахта. 1945

Однажды днем я выпросил у хозяйки котел, наполнил его водой и развел костер в углу двора. Когда вода закипела, я, забыв стыд, снял с себя все лохмотья и сунул их в котел, решив сварить мерзких тварей заживо! Ха! Это было настоящее веселье! Да, да, и мне было абсолютно все равно, что я стою во дворе совершенно голый. Я отправился к колодцу и тщательно вымылся, протерев каждый квадратный сантиметр тела, ополоснул искусанное, измученное тело. Это было чудесно! Это было просто наслаждение! Это была вещь! Фыркая, я сунул голову в ведро с водой. О, это было ни с чем не сравнимое удовольствие. Потом я принялся прыгать на месте и размахивать руками, как крыльями ветряной мельницы, разбрызгивая капли воды. В углу двора исходил паром котел. Я подошел к нему и палкой извлек оттуда мою так называемую одежду. У меня сразу возникли опасения за сохранность моих лохмотьев. Дождавшись, когда они остынут, я отжал тряпки, развернул их и подверг тщательному осмотру. Свитер пополз в нескольких местах, но штаны не пострадали. Милое солнышко, помоги мне, пусть все будет хорошо! Сотворив эту тихую молитву, я развесил свое тряпье на штакетнике и забрался на сеновал.

Вечером я был счастлив. Штаны немного сели и стали мне тесными, но они устояли! В свитере зияли громадные дыры, но что за беда?! Его все равно можно было еще носить. Тело мое наслаждалось небесным покоем. Господи, как я тебе благодарен, что ты наконец навел меня на эту простую мысль! Никто мне не мешал, а старик в тот день сам пас кобылу и корову. Ему тоже хотелось, чтобы человек наконец хорошенько вымылся. Благодарю и тебя, дорогой дедушка!

Бернд весь вечер громко мне завидовал, и я лег подальше от него. Но на следующий вечер сиял и Бернд. У соседей он произвел ту же процедуру, что и я.

Пишта сказал, что в соседней деревне, в нескольких километрах отсюда, у одного крестьянина живут и работают два немецких солдата. Мы решили в воскресенье их навестить.

Стоял великолепный солнечный день, когда мы в сопровождении молодого шваба отправились наносить визит двум своим боевым товарищам. Я все еще хромал и опирался на палку, но солнце и радость как будто поддерживали меня под руки, и я без труда преодолел весь путь. В той деревне мы познакомились с двумя старыми солдатами — один был родом из Вены, второй из Бачки, в Венгрии. Оба пробыли в русском плену очень недолго и бежали из него, сами того не ожидая, благодаря счастливой случайности. Их эшелон, составленный в Австрии, надолго задержался в этих местах. После раздачи воды охранник забыл запереть вагон. Этим воспользовались три человека и, когда поезд тронулся, выпрыгнули из него прочь — на волю. Остальных охватил панический страх. Что теперь будет? Их накажут за бежавших? Расстреляют? От страха у остальных просто помутился разум. Все боялись стать жертвами. Короче говоря, в результате все остальные — один за другим — тоже попрыгали из вагона. Таков был их рассказ. Браво! Видит бог, хороша же была у них конвойная команда! Но эти странные вояки ни разу даже не попытались уйти отсюда, двинуться дальше. Они были счастливы, что сумели спрятаться здесь и работать, как батраки, на чужой ферме. О своих женах они вообще не думали! Хотя и вспоминали о них со слезами на глазах. Да, да, они плаксивыми голосами рассказывали о своих семьях. Тьфу, черт! Мне было их совсем не жалко! Что это за мужчины? Они надеялись только на чудо, а их жены сейчас, может быть, гуляют с русскими. Что за люди? Прошел целый год, а они сидят здесь и плачут, как бабы! Но мы внимательно их слушали и оживились, когда узнали, что как раз сего дня они решили навестить одного немецкого солдата. Да ну? Сколько же здесь прячется ветеранов вермахта? Мы тоже хотим познакомиться с тем парнем.

В гости мы отправились вчетвером.

Как же здесь хорошо, думал я. Здесь вполне можно жить. Пшеница уже колосилась. Еще немного, и она созреет. Какие у нее мощные и прямые стебли. Вокруг было нескончаемое море золотистых семян, накопивших добрую силу солнца. Внутри колосьев таилась непреодолимая природная сила. Каждое зернышко улыбалось небу. Да, здесь можно жить, пели сверчки.

Мы дошли до нужной нам усадьбы. Это был одиноко стоявший среди полей хутор. И кто был этот немецкий солдат? Такой же молодой парень, как и мы. В плену он не был ни одного дня. Во время завершающих боев их часть была разгромлена, все разбежались кто куда, а он оказался здесь. Крестьяне спрятали его. Вот это да! Когда мы еще сражались, он уже жил здесь вполне гражданской жизнью. Родом он был из Баварии.

— Почему ты не возвращаешься домой? — спросили мы у него.

— Я не сумасшедший, — ответил он. — Мне не надо, чтобы меня поймали.

Этот парень нашел нормальную работу в пятнадцати— двадцати километрах отсюда, получал зарплату и даже завел себе девушку. Место, где он жил, называлось Уграш. Сюда он пришел на выходной день, в гости к своему первому спасителю. В Германию его совершенно не тянуло.

— Я, наверное, останусь здесь навсегда, — сказал он.