Шрамы войны. Одиссея пленного солдата вермахта. 1945

Лозунгом следующего дня стал марш на Засс-Реген, один из городов Семиградья, или, как называют эту область румыны, Трансильвании. О Семиградье мы слышали еще в школе. В городе мы вполне могли бы встретить немало немцев. Но нам было ясно, что город мы обойдем десятой дорогой. На это нам потребуется не менее двух дней. Все зависело от того, надолго ли задержит нас река Марош, или, по-румынски, Муреш.

Мы шли по бесконечному дубовому лесу. Под ногами шуршала рыжая прошлогодняя листва. Солнце припекало, и от земли поднимался теплый пьянящий аромат. Нам попадались бесчисленные улитки или их скользкие следы. Откуда-то кричала кукушка. Теперь мы преимущественно спускались вниз. Гора утратила свою крутизну, и теперь нас окружали мягкие пологие холмы, поля с выросшей по колено пшеницей и кукурузой.

Мы проголодались. Крестьяне дали нам еду и кров.

На следующий день мы вышли к Марошу. Река оказалась широкой и бурной. Вода, пенясь, журчала в зарослях прибрежного тростника. Ветер доносил до нас запах ила, влажных корней и травы. Издалека было слышно, как гортанно и оглушительно квакают лягушки, время от времени с бульканьем шлепаясь в воду между камышами. Взлетела какая-то водяная птица, оставив рябь на прибрежной траве. Но где мост? Такую бурную и широкую реку вплавь мы не одолеем. Это было слишком рискованно, а утонуть нам совсем не хотелось. Что делать? Посмотреть, нет ли моста в соседней деревне? Выше по течению находился Засс-Реген, но туда хода нам не было. Мы пошли вдоль берега вниз по течению реки. Естественно, никакого моста в деревне не оказалось. Да и на какие средства могли бы крестьяне построить мост через такую широкую речку? Вообще, наверное, мост есть только в городе. Но по реке курсировал паром, на котором с берега на берег перевозили мелкие грузы и людей. С безопасного расстояния мы принялись рассматривать это мирное сооружение, людей, переправлявшихся на другую сторону, считали, сколько их было, прикидывая, стоит ли нам рискнуть и тоже попытаться переправиться на этом пароме. Денег у нас не было, и это казалось нам единственным препятствием. Но от нашего внимания не укрылось, что пассажиры расплачивались с паромщиком уже во время переправы. Едва ли паромщик повернет назад, если два пассажира не смогут расплатиться. Он, конечно, будет ругаться на чем свет стоит, но что за беда! От крестьян мы не ждали более крупных неприятностей.

Решившись, мы в нужный момент подошли к парому, в последний момент прыгнули на борт и уселись среди других пассажиров, ни одним жестом не выдавая своего волнения. Любопытные взгляды не могли вывести нас из равновесия. Паром отчалил. Паромщик и помогавший ему молодой парнишка начали закручивать канат. На середине реки со всех потребовали деньги. Обратились и к нам. «У нас нет денег, мы немцы, немцы-беглецы». Все обернулись к нам с таким энергичным любопытством, что едва не перевернули паром. «Ха-ха, немцы! Откуда вы взялись?» Нас расспрашивали, смеялись, что-то говорили. Противоположный берег между тем приближался. Какое приятное чувство мы испытали, когда паром наконец причалил к берегу. Мы сняли шапки и поклонились: «Спасибо».

Марош остался позади…

Мы сошли с дороги и пошли по полям и лугам, чтобы обогнуть Засс-Реген. По дороге мы встретились и поговорили с двумя немецкими крестьянками. Они с горечью рассказали нам, что дела в немецкой Трансильвании идут плохо, что усадьбы грабят, а скот отбирают и угоняют. Мы не стали задерживаться и углубились в безлюдную местность. Здесь было красиво, с неба ласково припекало солнце, лившее свой милостивый свет на нас и поля.