Штабс-капитан Круглов

Командир китайских солдат коротко вскрикнул и рухнул лицом вниз. Луч дернулся в сторону и уперся в снег.

В стане преследователей началось движение. Один из солдат ловко подполз к убитому начальнику, вытянул у того из рук прибор и осторожно поднял его над собой. Не рискуя подставлять себя под огонь, он провел рукой в направлении, откуда донесся выстрел.

Круглову показалось, что на мгновение конец этого луча скользнул по тому месту, где находился сидящий в засаде человек.

Заместитель командира спрятал прибор и принялся отдавать команды. Лежащие в снегу бойцы, зашевелились, щелкая рычажками на оружии.

Огонь преследователи открыли одновременно, словно получив от кого-то неслышную команду.

Снег вокруг камня, превратился в холодную белую пыль. Несколько пуль угодило в камень, Донесся пронзительный свист рикошета. Однако, стрелок остался невредим. Едва огонь стих, как он вынырнул из укрытия. Три выстрела прозвучали так быстро, что звук от них слился в один гулкий хлопок. А вот трое из нападающих оказались выведены из строя.

Новый беспорядочный залп, и вновь без видимого результата.

Принявший на себя обязанности командира китаец махнул рукой и над позицией атакующих в воздух поднялся летающий аппарат. Похожая на громадную стрекозу крылатая машина заложила крутой вираж, развернулась, и стремительно понеслась к месту, где засел одинокий стрелок.

Миг, и от "стрекозы" отделилась дымная полоса. Грохнуло рядом с камнем. Полетели в воздух осколки мерзлой земли, перемешанной со снегом.

Солдаты, пользуясь моментом, вскочили и ринулись вперед, поливая пространство перед собой свинцом.

Однако их противник умудрился исчезнуть со своего укрытия, словно провалился сквозь землю за секунду до взрыва, а возник вновь, когда бойцы почти достигли места засады, метрах в двадцати левее.

– Эй, суки нерусские. – Весело прокричал он, нападающим, и открыл огонь. Опешившие китайцы ринулись в стороны, но опоздали. Четверо из них успели поймать свои пули. Оставшиеся залегли и открыли ответный огонь.

Тишина упала внезапно, словно все вокруг накрыло толстым стеклянным колпаком. Человек пошатнулся, плавно и медленно, с какой-то страшной, неживой грацией, рухнул лицом вниз.

Круглов смотрел, как снег возле лежащего человека окрасился в красный цвет, как метнулись к упавшему, стреляя на бегу с бедра, солдаты, и чувствовал невероятную тоску в сердце. Словно он только что потерял часть самого себя.

Удар по лицу обжег кожу, голова опасно мотнулась в сторону. Сергей открыл глаза и уставился на бесстрастную физиономию склонившегося над ним корейца.

Заметив, что пациент очнулся, Ван опустил поднятую для нового удара ладонь, и принялся вдавливать костяшки пальцев в виски Круглова.

– Моя твоя оживляй, моя виноват… Не досмотрел… – Причитал кореец, продолжая массировать голову больного. – Сейчас…, сейчас…

– Хватит. Все. – Не выдержав острой, отдающейся в затылок, и в то же время прочищающей мозги боли, Сергей попытался отодвинуть лекаря в сторону.

– Что со мной? – Пробормотал он, когда Ван прекратил пытку.

– Не дышал твоя. – Пробормотал кореец, и поднялся на ноги. – Лицо белый. Я думать – помирать совсем.

Круглов лежал в кровати. Голова уже не болела, однако в теле была такая невероятная слабость, словно он долго тащил на себе неимоверный груз. Осторожно покосился в сторону, где каменным истуканом застыл кореец, и вновь уставился в потолок. Мысли вернулись к увиденному им. – Что это? Сон? Наверное. Только отчего на душе состояние такой пустоты?

Раненый вздохнул, пытаясь отогнать дурные мысли. Не выдержал, и вновь обернулся к сиделке. – Микстуры дай.

Ван чуть заметно кивнул головой, неслышно приблизился к кровати и подал пациенту глиняный флакончик.

Сергей отпил щедрый глоток, и опустил голову на полотно наволочки. Фигура корейца начала уплывать в туман. Глаза закрылись, и он погрузился в спасительный сон.

Уснул, спасаясь от сумятицы в мыслях, растерянный, сбитый с толку Сережа Круглов. Вчерашний студент, ставший волей случая сотрудником жандармского ведомства, а вынырнул из опиумного забытья уже совсем другой человек.

Что изменилось? – Круглов провел слабой ладонью по щеке, пытаясь определить, сколько времени находился в отключке. Увы, не сумел. Брился господин вольноопределяющийся скорее для форсу.

– И что мы имеем? – Понять, какой выверт произошел с ним, сумел не сразу. Еще бы. Он был прежним, но и другим, знающим что-то такое, чего не могло и привидеться тому, вчерашнему, Круглову.

Теперь он уже не стал вскакивать с постели, прыгать по остывшей за ночь светелке в одном белье, стараясь осознать это нечто, а лишь криво усмехнулся. – Братья Люмьер до такого бы вряд-ли додумались. – Пробормотал он, и сладко зевнул.

– Доброе утро, чего хотеть? – Немедленно, словно он ждал за дверью, в комнате возник кореец Ван.

– А, спаситель. – Круглов глянул на вошедшего, усмехнулся произнесенной фразе. Но спросил вовсе не то, о чем собирался – А хозяин не вернулся еще?

– Не пришла. – Мимолетно глянул в окно, на бухту, слуга. – После ждать.