Штамм «Стилински» (СИ)

========== Часть 1 ==========

Стайлза ничего так не бесит, как его старший, мать-его-аж-на-две-с-половиной-минуты, брат.

Бесит! Бесит! Бесит!

Бесит дома, потому что в свои неполные семнадцать они вынуждены делить одну комнату; бесит в школе, потому что сидит чуть впереди и Стилински-младший вынужден пялиться на его уши и торчащие из-за них черные дужки очков; бесит на тренировках, потому что на лавочке запасных теперь толкается только Стайлз; бесит даже на стайных посиделках, потому что, блять, даже Скотт, чертов Скотт Маккол, у них общий.

Общий лучший друг. Охуеть как звучит, правда?

Равно как и на красотку Лидию, на эту прекрасную рыжеволосую богиню они дрочили вместе, будучи парочкой сколь безумно, столь же и неразделенно влюбленных придурков.

И это был ад кромешный – хотя бы потому, что, намереваясь передернуть в ванной, Стайлз вполне мог наткнуться на уже окончившего все свои мокрые дела брата, который ехидно скалился и демонстративно намывал руки.

Бесит!

Стайлз морщится и сжимает в пальцах чертову ручку так сильно, что слышит треск дешевого пластика. Ему хочется разломить ее, согнуть напополам, а еще одной, в отличие от треклятого запасливого братца, у него нет, так что… Так что ему остается только сверлить взглядом его затылок и надеяться на то, что паршивец слажает на английском.

Достоин он хоть какой-нибудь моральной компенсации, в конце концов?

И то, что утром он стащил чужую толстовку из шкафа, – не в счет.

Вообще ничего не в счет, ибо сейчас достаточным Стайлзу бы показался разве что начавшийся зомби-апокалипсис, во время которого крошку Стю знатно прихватят за зад.

Бесит… Как же бесит… Стайлз нараспев повторяет это в своей голове десятки раз и все-таки ломает многострадальную ручку.

На хруст пластика оборачивается добрая половина класса, включая Скотта, увлеченного переглядками с ненаглядной Эллисон, Айзека с Эрикой и, разумеется, я-ношу-дебильные-шапочки-Стюарта.

Всеобъемлющая срань, почему его вообще назвали Стюартом?! Почему только младшему Стилински «посчастливилось» стать обладателем старинного польского имени, произнеся которое можно вызвать неведомую потустороннюю хрень?

– Психуешь, мелкий? – шепотом спрашивает брат, обернувшись через плечо, и Стайлз делает страшные глаза в ответ. Корчится, беззвучно отвечает «Пожалуйста, сдохни немедленно» и утыкается в свою тетрадь, принимаясь разглядывать девственно-чистый разворот.

Еще бы, разумеется, ведь он был так занят, чтобы что-то конспектировать, был занят тем, что зверски грыз рукав не принадлежащей ему толстовки.

Потому что ногти на руках уже давно изъедены, а до ног – спасибо аддеролу – он еще не дошел.

Негромко клацнув о столешницу, аккурат на тетрадку приземляется ручка. Обыкновенная, с синей пастой и желтым колпачком.

Стайлз медленно поднимает голову и смотрит на брата исподлобья, а после, сохраняя каменное выражение на лице, прицельным щелчком отправляет ни в чем не повинную канцелярию на пол.

Склонившись, роется в собственной сумке и с видом победителя извлекает наполовину сточенный, облезлый и давно лишенный ластика на обратном конце карандаш.

– Идиот… – доносится до него негромкий шепоток спереди, и Стайлз, воровато оглянувшись и убедившись, что Финсток слишком занят справочником по экономике, быстро показывает средний палец и снова утыкается в тетрадь.

Он вполне мог бы смириться с мыслью, что не уникален и вообще не один такой гениальный в природе, но было еще кое-что… Кое-что, что буквально доводило его до белого каления последние пару месяцев, да и не его одного, если быть совсем уж честным.

Бесились они оба.

А все потому, что с детства им нравились одинаковые вещи.

Один лучший друг, первая любовь напополам и дурацкий, весь мозг Стайлзу сломавший, нездоровый интерес к Дереку Хейлу.

Но к сожалению – или к счастью, тут уж как посмотреть – новоиспеченный альфа обращал на него с братом внимания едва ли не меньше, чем на роторную электробритву, которую они по приколу подкинули ему в машину. Так и валяется под сиденьем демонстративно ненужная, равно как и сами Стилински.

***

Утро никогда не было его любимой частью дня, но на это Дерек не стал бы жаловаться. Во-первых, потому что априори ныть не привык, а во-вторых, любое утро, начавшееся не с пересчета отметин чужих когтей на собственной шкуре, уже заслуживает быть добрым. Даже если в ванную комнату не пробиться из-за застрявшей около зеркала Коры.

Даже если Питер уже оккупировал диван и под предлогом заботы о дражайших племянниках отказывается поднять свою задницу и вынести ее за пределы лофта.

Даже если брошенный рядом с кроватью мобильник призывно мигает, извещая о новом непрочитанном сообщении.

Даже если оно от… Дерек хмурит брови, свешивается с края, путаясь ногами в одеяле, и, прежде чем разблокировать экран, мысленно чертыхается, уповая на то, что мессагу скинул порядком раздражающий, упрямый Маккол, а не…