Штамм «Стилински» (СИ)

Маккол как-то забывает свою старую потасканную куртку, пропахшую машинным маслом и гудроном, да так и не может ее забрать. Висит, перекинутая через перила добрых пару недель, и Скотт частенько заглядывает забрать ее, но, заскочив на минутку, остается зависать с недавнего времени освоившим джойстик Айзеком.

Откуда у него в лофте приставка – Дерек старается не думать, равно как и о том, что консоль появилась после того, как он сам, смирившись с наплывом подростков в своей жизни, привез новенькую широкоформатную плазму.

Подростков, которые, вопреки всем ожиданиям, бесят его даже меньше допустимой нормы. За редким исключением.

Конкретно двое.

Двое, в клетчатых рубашках и с мешковатыми рюкзаками. Двое, парной занозой засевшие в его заднице так глубоко, что о временах, когда самой большой проблемой был его спятивший дядюшка Питер, альфа вспоминает едва ли не с ностальгией.

Тот, во всяком случае, не закидывал его глупыми сообщениями, не подкидывал живых кроликов, которых Хейл был вынужден отвозить обратно в зоомагазин, и, упаси его дьявол, не спамил ссылками на интернет-распродажи изделий из кожи.

И если бы это делал только один из пары гиперактивных, шебутных придурков… О нет, с везением Дерека такое возможно разве что в случае трагической или не очень гибели одного из Стилински. Причем Хейл уверен, что кому-кому, а Стайлзу точно не светит откинуть копыта в глубокой старости – этот когда-нибудь раскроит себе череп, запутавшись в собственных ногах.

Что до его брата – так Стюарта точно подвесят за непомерно длинный и болтливый язык.

Рано или поздно.

И черт, Хейл надеется только, что не станет тем самым счастливчиком, зад которого нашпигует свинцом их отец, когда он загрызет обоих.

Прямо так, зубами.

И стоп! Он еще не настолько уверен и мысленно заменяет попахивающее пессимизмом «когда» на обнадеживающее «если».

Дерек медленно выдыхает через нос, откидывается на диванную спинку и тут же получает неосторожный тычок под ребра.

– Ох черт! Прости! Я не хотел! Правда! Чистейшая, Дерек! Это само собой вышло! Взаимодействие твоего бока и моей недостойной соприкосновения культяпки, я имею в виду! Дерек? Почему у тебя глаза красные?!

«Потому что ты заебал!» – едва не вырвалось, но Дерек не был бы Дереком, если бы утратил свой хваленый самоконтроль, и поэтому только кривится, плотнее смыкая челюсти, дышит через нос и демонстративно отворачивается от суетливо размахивающего руками Стайлза, который невесть когда успел подобраться к альфе под бок.

Его брату повезло меньше, потому что, вздумай тот плюхнуться на подлокотник по другую сторону от оборотня, тут же бы слетел на пол.

Потому что Дерека бесит, когда подростки портят его и без того долго не живущую, малочисленную мебель. Потому что следующей неосторожной заднице Дерек переломает руки к хренам, и плевать ему, оборотень попадется на горячем или нет.

Почти плевать, а может…

Сбивается с мысли.

Ощущает прикосновение к своему колену. Едва уловимое, словно без нажима ногтями водят. Едва-едва через плотный джинс, кокетливо, как мадам с явно вышедшим сроком годности пару недель назад, пытавшаяся цепануть его в баре.

Он даже пытается это игнорировать.

Секунды три.

Закатывает глаза. И одним цепким движением перехватывает тонкое, по сравнению с его собственным, запястье.

Переводит взгляд на перегнувшегося через стол Стюарта и выжидающе приподнимает брови.

– Что? Стайлзу можно прижиматься, а мне – нет? И потрогать нельзя? Несправедливо, волк.

– Эй! – тут же оживает Стилински-младший и от возмущения так активно машет руками, что умудряется заехать Дереку по переносице. И тут же замирает, затыкается на секунду и тараторит даже быстрее, чем в прошлый раз: – Прости! Прости, я не хотел! Эй, я не хотел же?! Дай посмотрю? Хочешь, подую? Дерек?! У тебя опять глаза… – Окончание фразы не договаривает, потому что, оставаясь верным себе, Хейл предпочитает игнорирование. Крайне активное игнорирование, в ходе которого поднимается с дивана, сгребает рюкзаки задравших его по самое не хочу мальчишек и вышвыривает их за дверь.

Останавливается, придерживая массивную створку, и ждет, сложив руки на широкой груди.

Под установившееся молчание и негромкий хруст диетических снеков Лидии, которая с интересом истинного естествоиспытателя наблюдает за парой придурочных Стилински: оторвут этим жукам лапки на этот раз или нет?

– Ладно, ладно… Считай, я все понял, – потирая курносый нос, ворчит Стайлз и без пререканий тащится на выход, оборачиваясь и подавая Скотту какие-то таинственные знаки, о назначении которых едва ли догадывается сам Маккол.

Стюарт только выдыхает и, дождавшись, когда его младший брат задумчиво поскребет короткими ногтями затылок и со вздохом потащится к древнему, но все еще со скрежетом работающему лифту, подваливает к Дереку.

Усмехается в ответ на выразительно поднятые брови и, покачнувшись на носках, делает еще полшага вперед.

Почти грудью к груди.

Тишина мертвая.

Стилински хмыкает сам себе, опускает ресницы и ловко извлекает из переднего кармана своих штанов блестящий прямоугольник.