Штамм «Стилински» (СИ)

– Никаких Стилински, приятель! Здесь только я! Стайлз! Никакого засранца Стюарта, который бы мог нам помешать! – горячо шепчет куда-то в изгиб шеи, и Хейл думает, что, пожалуй, дерьмовый он альфа, раз даже человеческие подростки, не обладающие повышенной регенерацией, вот так запросто лезут его лапать.

– Помешать тебе доставать меня? Или помешать мне отгрызть тебе руки? – спрашивает устало, без намека на угрозу, и Стилински тут же отшатывается на добрый метр. Держится за стену и всем своим видом говорит о том, что «хэй, да я как стеклышко, чувак! Ни разу не перебрал, нет».

– Вали домой? – ни на что особо не надеясь, предлагает Хейл и ожидаемо получает энергичное «нет», выдавая которое Стайлз едва не чмокается с грязными носами своих кед.

Дерек не хочет препираться, не хочет сыпать угрозами или изображать плохого парня. Дерек хочет просто вернуться в свою кровать. И поэтому предпочитает действовать, а не говорить.

Собирается уже привычно ухватиться за капюшон красной толстовки и выволочь надоедливого подростка, как Стайлз предупреждающе вытягивает перед собой руки.

– Ты этого не сделаешь, приятель? – утверждает вроде бы, а глаза делаются большими и влажными, умоляющими. Неуверенные интонации так и скользят.

– Почему же? – тут же удивляется альфа, не удержавшись от того, чтобы саркастично приподнять бровь.

– Три причины! – быстро проговаривает Стайлз, проходясь по и без того влажному рту розовым языком и демонстрируя почему-то целых четыре пальца. Дерек не особо слушает и уже примеривается к капюшону, как Стилински, пригнувшись, выкрикивает: – Первая! Я пешком! Ты же не выкинешь меня под ливень? Знаешь, сколько мне отсюда до дома?

– Вот ты мне и расскажешь, когда доберешься.

– Эй-эй! Вторая причина!

Стайлз слишком прытко для залившегося по самые шары парня отскакивает в сторону, и Дерек с неудовольствием наблюдает грязные разводы из-под подошв чужих кед.

Разворачивается и медленно, но неотвратимо надвигается на Стилински, который все также, не опуская пустых ладоней, тараторит:

– Я же пьян! Ты что, не смотришь фильмы, чувак?! Это же закон жанра! Ты должен пустить меня переночевать!

– Дерьмовый подкат, чувак, – усмехаясь, передразнивает его Хейл и на этот раз хватает уже всерьез. Цепляет за отворот расстегнутой куртки и, не обращая внимания на упорные попытки избавиться от хватки, тащит к двери.

– Я скажу отцу, что это ты меня напоил! – во всю глотку вопит успевший зацепиться за косяк Стайлз, и Дерек замирает.

– Готов пасть так низко?

Подросток с готовностью кивает и, состроив умоляющие глазки, заглядывает Дереку в лицо. Его холодные ладони в этот момент накрывают сжавшиеся пальцы Хейла.

– Ну, технически так и есть, потому что я думал накатить совсем немного, для смелости, ну, чтобы быть таким же раскованным, как Стюарт, и завалиться к тебе, повиснув с заранее заготовленной речью на шее, но… – Лицо Стайлза кривится и становится страдальческим. – Меня развезло со второй же бутылки пива, текст моего охрененного монолога унес налетевший ветер, и вот теперь я такой весь жалкий, мокрый и задубевший чуть меньше, чем жмурики в морге, торчу здесь и чувствую себя идиотом. Так можно мне остаться, Дерек? Пожалуйста?

В установившейся тишине Дерек слышит только биение чужого сердца и оглушающий для волчьего уха раскат грома поблизости.

Притихнув, ливень собирается обрушиться вниз с новой силой, и, возможно, поэтому альфа колеблется. И что, если это недоразумение нарвется на неприятности, пока будет ковылять до своего дома? Что, если он, Дерек, после будет мучиться чувством вины, передавая через Маккола переломанному подростку апельсины?

Выдыхает и закатывает глаза.

Настолько привычная комбинация жестов, что Хейл скоро начнет сравнивать себя с ворчливой клюкой, которую раздражают собственные коты и то, с каким звуком касаются пола их мягкие пружинистые лапы.

Разжимает стиснувшие куртку Стайлза пальцы, скидывает его ладони со своих и молча кивает в сторону дивана, позой и выражением лица показывая, насколько ему это «нравится».

Но, кажется, Стилински откровенно наплевать на такие мелочи, он тут же светлеет и улыбается во весь свой широкий рот.

Дерек морщится, как от зубной боли, и рывком запирает лофт.

Стайлз же, не теряя времени, отталкивается плечом от стены и, прилично заваливаясь вправо, шлепает прямо к разворошенной постели альфы.

Ну уж хрен, такой наглости Дерек не потерпит.

– Стоять.

Спина подростка тут же напрягается, а руки, которыми он размахивал, замирают в воздухе.

– Не. На. Мою. Кровать. Ты сторговался на диван.

– Но когда Айзек вернется…

– Диван – или сваливаешь прямо сейчас.

– Но…

– Проваливай.

– Окей, окей! Моя задница – твой диван. Я понял! И не надо так пялиться! – Бубнит еще что-то себе под нос – Дерек усиленно старается не вслушиваться – стаскивает вместе с промокшей курткой толстовку, скидывает обувь и, неуклюже зацепившись за слишком близко придвинутый стол, валится на диван, мимоходом утащив вместе с собой часть сваленного на самом углу хлама.