Штопальщица

Сделала большой глоток. Теплота прошла по телу – приятная, расслабляющая. Наконец-то. Просто сесть в кресло и выдохнуть. Подумать. Образ огромного колеса, крутящегося безостановочно и бесцельно, снова возник в сознании. Думать не получалось.

Она не владеет ситуацией, ее можно дергать за веревочки. Власть и свобода – лишь ширма, за которую она прячется. Нестойкое сооружение рассыпается при первом порыве ветра. Королевство кривых зеркал, из которого не выбраться. Когда-то она молилась: «Господи, пошли мне возлюбленного! И пусть он будет хорош собой, а если щедрость твоя безгранична – сделай так, чтобы он был высоким!» Насмешка судьбы. Приговор. Бог услышал молитву, и отнеся к просьбе серьезно. Она получила Саймона. Красивого и высокого. Мужчина, которого она много лет настойчиво представляет миру как жениха – законченный гомосексуалист.

Все правильно. Достижения бесценны, потому что фиктивны. Ее мучают несуществующие фантомные боли воспоминаний. Джоанна Джойс не существует. Фантомная женщина – просто имя, оболочка. Движется, действует, притворяется живой и властной. И счастливой. Стоп, а как на самом деле ее зовут?

Альбом со старыми фотографиями на столе. Она открыла его. Прекрасное лицо бабушки Анны. Неукротимая, полная веселой энергии Сильвия. Полна надежд и ожиданий. Все сбылись.

Как откровение, ясная и простая мысль: Джоанна Джойс должна умереть. Прямо сейчас. Прямо сейчас, да.

Она поднялась из-за стола, нащупала в глубине витрины маленькую бутылочку. Джоанна сначала лишь прикоснулась к заветному африканскому пузырьку. Только прикоснулась. Придвинула его и решительным жестом выдернула крепко сидящую пробку. Золотисто-коричневый сок заиграл в хрустале, удивительно – выглядел в точности, как виски.

Со стаканом в руке, она стояла посреди кабинета. Глаза загорелись, как перед съемками нового варианта шоу, Джоанна всегда возбуждалась при появлении свежих идей. Мозг работал интенсивно, но не вполне адекватно происходящему. Ведь смерть – это просто слово, пока человек еще жив. Мысль о самоотравлении не вполне увязывалась в сознании с тем, что все на этом закончится – и наступит полная темнота, молчание, бездействие. Небытие. Она устала от самобичевания, она хотела прекращения боли.

Впрочем, самоубийства часто совершаются от усталости. Изможденные внезапными открытиями страдальцы практически не осознают, что страдания и жизнь прекратятся одновременно. Навсегда прекратятся. Для суетного человеческого эго слово «навсегда» – неприемлемо. В полной мере для понимания недоступно.

Джоанна подумала, как завтра будут потрясены многочисленные гости. Убитые горем лица. Собравшиеся скорбят о потере, искренне переживают. Идея нравилась ей все больше и больше. Умереть накануне хорошо организованного юбилея – это гениально!

Но вдруг Джоанна вскрикнула от неожиданности: она совсем забыла, что останутся деньги. Огромное состояние, которое заработано за долгие годы, возможно, не очень одухотворенного – но честного труда. Кровью и потом. Деньги с неба не валятся. Сейчас уже не время думать, это везение или особый дар. Не имеет значения. Неважно.

Джоанна села за стол, взяла лист бумаги и вывела четкими большими буквами: «Завещание», – и впервые отчетливо поняла, что завещать состояние некому. Забавно звучит: «ни ребенка, ни козленка, ни мужа, ни матери». Вроде как нормально. Привычная шутка одиноких дам, которые много работают. А ведь правда! Ни ребенка, ни козленка, одна. Кругом одна. Полноценна или неполноценна – чушь, не имеет значения. Деньги реальны.

Действительно, в случае внезапной смерти – кому достанутся миллиарды? Не отцу же, гуляке и игроку! С милыми детками и добропорядочной женой. Да, он остепенился в последнее время, но какое это имеет значение? Это он от безденежья остепенился. Свалятся на него миллионы – обезумеет.

Уж лучше завещать университету, в котором она учредила стипендию. Она войдет в историю как человек, который посвятил жизнь работе на благо людей и составил завещание в пользу молодых ученых. Талантливых, полных сил! Внезапно вспомнился Кеннет Томпсон. Он тоже талантлив и полон сил, без сомнения. И вот такие Кеннеты Томпсоны, – безжалостные, произносящие лживые лозунги, – будут учиться на ее деньги?

Напишут слова признательности на какой-нибудь мемориальной доске, единожды в год будет устраиваться нечто вроде поминального бала, «День памяти Джоанны Джойс», например. Ужас. Нет, никогда.

Все нужно организовать правильно. Пит Кончевски? Он может организовать все, что угодно. Но завещание на его имя – полная чушь! Кто знает, как он поведет себя? Он умен, хитер – он, в конце концов, так и не высказал вслух чувства, которые испытывает! Если только он вообще что-то испытывает. Кто знает, что будет делать верный пес, оставшийся без хозяина?