Шторм

Зачем жить, если Тони не будет рядом?

От ее красоты у меня всегда перехватывало дыхание, а руки так и тянулись к ней. Я всегда знал, где она, с кем. У меня есть куча ее фоток. И последняя фотосессия – не исключение. Пришлось раздолбать камеру фотографу в приступе бешенства, но фотки были классными. Тоня была прекрасна на них. Невинна и вместе с тем до одури сексуальна. В ее глазах плескалось что-то такое, от чего мою крышу сносило до самого основания вместе с фундаментом.

Мысленно я орал, корчился в предсмертных муках, молился всем Богам. Но тщетно. Суета за стеклом говорила о том, что юное сердечко любимой отказывалось работать.

«Пойду за тобой, малышка!» – то ли пообещал, то ли пригрозил я, не открывая глаз. Веки казались чудовищно тяжелыми, неподъемными.

«Шторм!»

Мне показалось, будто наяву слышу ее голос. Ласковый, обволакивающий мое сознание. И я распахнул глаза.

Приборы отображали пульс. Врачи продолжили операцию. А я понял, что никто, даже Высшие силы, не отберет у меня мою Тоню. Она моя!

* * *

Глава 39

Уже вторые сутки я торчал у постели Тони. И если во время операции я медленно умирал, то теперь с трудом держался, чтобы не разнести больницу по кирпичам.

Собственное бессилие убивало. Но Тоня дышала самостоятельно, пусть к ней и были подключены датчики и капельницы.

Состояние стабильное – так хором твердили профессора во время каждого осмотра.

А меня бесили эти два слова. Стабильное? В каком месте оно стабильное, млять, если девчонка лежит без движения уже вторые сутки?

Я не покидал палату. Сидел рядом с кроватью любимой, держал ее тонкие, хрупкие пальцы в своей ладони и мысленно уговаривал вернуться ко мне.

Генри удалось уломать Кира свозить его домой, поспать, хотя бы пару часов.

– Поспал бы и сам, – голос Кира отвлек меня от тягостных мыслей.

Друг замер на пороге. Не знаю, как выглядел я, но у Кира был тот еще видок.

– Вали уже, – пробормотал я. – Тоня очнется, увидит тебя, испугается.

– А от твоей жуткой рожи она, разумеется, придет в дикий восторг, – хмыкнул Кирилл.

А я промолчал.

Друг вышел из палаты, оставив двери приоткрытыми. Оглянувшись, я увидел ребят из охраны. Два человека стабильно дежурили в коридоре. Двое – в машине на стоянке. Подозревал, что Сивый подрядил еще парочку. Но уже не в качестве охраны, а так, блюсти порядок. Заодно и, по мере надобности, утихомирить меня.

Двери закрылись с тихим щелчком, отрезая нас с Тоней от приглушенных звуков ночной больницы.

Оставшись наедине с Тоней, понял, что нервы на пределе. Меня грозило накрыть по самую макушку. И я уперся лбом в белоснежную простыню кровати, в которой неподвижным ангелом лежала моя девочка.

Меня вдруг начало колотить, точно в лихорадке. И я сцепил зубы до скрежета, пытаясь взять себя в руки.

Не помогло. Повернув голову, открыл глаза. Тонкие пальцы казались мне пепельно-белыми. Я мог бы рассмотреть каждую венку, по которой стремительно мчалась ее кровь. Глубоко вдохнул запах хрупкой ладони. Ни с чем его не спутать. Клубника и радуга. Аромат счастья. Мой личный наркотик, без которого я не смогу протянуть и минуты.

Размеренные сигналы датчика вдруг сменились сплошным, противным писком.

Я подскочил с места. Ровно в эту же секунду в палату вбежал дежурный врач, а следом и вся профессура. Они окружили мою девочку. А я привалился к стене, стараясь не мешать и уговаривая себя не сорваться.

«Стабильное? Где оно стабильное?» – мысленно орал я, не сводя глаз с бледного лица любимой.

Спустя вечность, медсестры вежливо попросили меня покинуть палату. А я не мог заставить себя перешагнуть порог. Боялся, что стоит выйти из комнаты, как Тони … не станет.

– Денис? – знакомый женский голос с трудом проник в мое сознание.

Я не хотел проверять, действительно ли Дарина Фуллер – близкий мне человек, внучка большого босса, жена друга и мать моего крестника, стоит за моей спиной. Возможно, мой мозг устал настолько, что подкидывает странные видения.

Но чужая рука коснулась моего плеча.

– Пойдем, Денис Алексеевич, – настойчиво попросила Дарина.

И я послушно шагнул за ней в коридор.

– Выглядишь хреново, – прислонившись спиной к стене, передо мной стоял Мэт Фуллер собственной персоной.

Я промолчал. Просто не знал, что говорить. Да и, кажется, вовсе разучился.

– Присядь, будем ждать, – говорила Дарина, настойчиво утягивая меня к мягким диванам.

А я вдруг вспомнил, что несколько лет назад девушка оказалась на моем месте. Когда Мэту делали операцию, когда он вот так же балансировал на грани между жизнью и смертью, Даря выстояла, отвоевала своего Фуллера из лап костлявой старухи.

– Как ты…. Как ты справилась тогда? – сипло пробормотал я, впившись требовательным взглядом в глаза подруги.

Мне нужен был ее ответ. Возможно, тогда я пойму, что мне делать сейчас и как поступить.

Дарина взглянула на Матвея, присевшего рядом с ней. Фуллер провел ладонью по спине жены, словно делился своим теплом и поддержкой. Каким бы жестоким ни был Мэт, к жене он относился с особым трепетом. Он не сотрясал воздух бесполезными обещаниями. Но в каждом его взгляде, обращенном на Дарину, читалась любовь.