Шторм-2

      В сумку полетели пакеты с сублимированной едой, полотенце, консервированная вода, тактическая аптечка по протоколу ТССС41, отдельно от аптечки шприцы-тюбики с промедолом, отдельно гемостатики, чтобы убирать воду из крови, ведь воевать замышлялось на море…

Кёллер в сотый раз осмотрел даты годности препаратов, будто что-то могло в них измениться со вчерашнего дня.

Последними шли чехол с тактическим ножом и Глок 17 под девятимиллиметровый патрон. Кёллер пользовался простым и самым надёжным пистолетом в мире. Квига предпочитал армейский «Кольт», но члены его команды считали это фанфаронством, как и некоторые другие привычки своего неформального лидера.

Конечно, «Кольт» стрелял приятно для руки, «вкусно». Не клацал, не скрипел выстрелом, не рвал ухо. Но после тех времён, когда американские ковбои дёргали свои стволы от бедра, кольты превратились во второстепенное оружие, «оружие загнанной крысы», как говорили в команде таких людей как Кёллер и Юхансон. А Глок был в полном смысле оружием ближнего боя и решал основные задачи огневого поединка на установленной для себя дистанции. Даже несмотря на то, что под эту роль давно отрядили автоматические короткостволы типа МР 5.

На парковке отеля «Хемптон» китайские туристы концентрировали силы для удара по каким-то достопримечательностям Свиноустья.

Кёллер подумал, что если у них с Квигой и Юхансоном всё выгорит с этой странной затеей перемещения во времени, то кого-бы он там не удивился встретить, так это китайских туристов.

Квига нервничал. Напарники ти-эм никогда не видели его таким. Кёллер понял, что Ковач просто абсолютно уверен в успехе своих расчётов и потому уже предвкушает встречу с неизвестным. В полном смысле этого слова. Ведь все знают историю лишь по представлению историков, а что там есть на самом деле сейчас предстояло выяснить.

– С лодкой я договорился только на два часа, – заговорил Квига, – теперь не сезон и потому это стоило немалых усилий.

– Локация: 53 градуса, 55 минут и 10 секунд северной широты; 14 градусов, 23 минуты и 25 секунд восточной долготы, – отчитался Кёллер, – от порта это примерно в полутора километров.

– Успеем обернуться за два часа? – спросил Юхансон.

Квига и Кёллер посмотрели на него с презрением.

– Мы не собираемся возвращать лодку, – бросил пренебрежительно Ковач.

Юхансон только улыбнулся в ответ. Глупой улыбкой рыжего кота, который сегодня утонул вместе с ним в кобальтовой ванне.

Прошло уже четыре часа, лодка кружилась в точке выставленных навигатором координат, но ничего не происходило. Было холодно, сыро и скучно. Погоня за сокровищами викингов начала мало-помалу сдуваться.

– А эта баба нас не обманула? – нелепо спросил Юхансон, поднимая вёсла, но ни Кёллер, ни Квига не нашли, что ему ответить. Наконец, предводитель похода мрачно произнёс:

– Возвращаемся!

Улле потянул вёсла, но Квига вдруг вскочил на ноги и крикнул:

– Стой!

      Его сподвижникам стоило немалого усилия, чтобы удержаться на лавках, а Квига, что-то мгновенно решив для себя, прыгнул в воду… Лодку качнуло так, что оба других бойца их отряда чуть вынужденно не последовали за ним. Они замерли в напряжённом ожидании, схватившись за борта лодки.

Эти мгновения показались Кёллеру часами. Он уже ликовал, уже потянулся за сумкой Квиги, чтобы забросить её следом, и тут в скольжении волны появилась облизанная водой голова Ковача. Всё было напрасно!

На следующий день они повторили свои попытки обнаружить пространственно-временной разлом, но и на этот раз их усилия ни к чему не привели.

– Здесь что-то не так, – заговорил Кёллер, – возможно есть ещё какой-то фактор, который мы не учитываем. Я читал, что для такого перехода требуется большое количество энергии.

– Это мнение фантастов, – отозвался Квига.

– Но, чаще всего, люди пропадают во время грозы и в местах грозовой активности.

Ковач ничего не ответил соратнику. Он напряжённо думал. У него не был припасён на этот случай план «Б», и стратегия их операции себя полностью исчерпала.

– А вот насчёт грозы! Может я что-то не то скажу, – вдруг вмешался в разговор Юхансон, – но на Борнхольме есть местечко, где пропадают овцы.

Кёллер и Квига посмотрели на товарища с таким выражением лиц, будто на нём сейчас пропечаталась кольчуга.

– Мой папаша родом с этого острова, – стал пояснять Юхансон, – но всю жизнь прожил в Швеции, потому что окончил в Стокгольме университет. Это было ещё до Второй мировой войны. А у деда была своя ферма на Борнхольме. Рядом с каменоломнями. Точно могу сказать, что про эти каменоломни разное говорят, но я не особенно прислушивался, так как мне оно было ни к чему. Говорили, что туда однажды ударила молния, а потом, когда каменоломни ещё не открыли для добычи камня, там часто пропадали овцы. Они падали с верхних уступов, но никто никогда не находил их костей.

– Это объясняется тем, – вмешался Квига, что где-то рядом есть логово волков.

– Не знаю, – ответил Юхансон, пожав плечами.

Ковач перевёл взгляд на Кёллера.

– Надо ехать, – ответил тот решительно, – чего тут думать?