Шторм

Может быть, спрятался? А может, заметил в окно человека в полицейской форме и решил, что новый инспектор не знал о его проблемах с речью?

— Я знаю, что вам трудно говорить. Все в порядке! — прокричал Рино и услышал, как его голос эхом отразился и на чердаке, и в подвале. Он замер, но единственное, что было слышно, это тихое бурчание холодильника.

Рино прошел в гостиную. В рассохшемся полу зияла глубокая трещина, горсть засохших мух валялась на подоконнике. Повсюду лежали стопки журналов. Он снова вышел в коридор и постучал в первую из двух дверей. Подождал пять минут, прежде чем открыть ее. Простая спальня с незаправленной кроватью. Ему показалось, что запах усилился, в постельном белье он заметил копошащихся насекомых. Еще до того, как постучаться во вторую комнату, Рино понял, что запах шел именно оттуда. Не успел он полностью распахнуть дверь, как вонь ударила ему в нос, отвратительная, невыносимая вонь. Он наклонил голову и попытался вдохнуть, казалось, будто плотная масса заполнила легкие. То, что он увидел, решившись наконец поднять взгляд, сгодилось бы для самого жуткого фильма ужасов.

Глава 23

Ветер с трудом протискивался сквозь скалы и обретал свою полную силу на открытой местности. Он подгонял бушующее море, осыпал моросью пенящиеся волны, заставлял тяжело подпрыгивать привязанные к причалам лодки.

«Северо-западный вихрь» — сказал кто-то из стариков, когда Рино во второй раз поднимался к дому Шура Симскара. Он мог бы отвернуться от ветра, но вместо этого, наоборот, подставил лицо под него, раскрыл нос и рот шторму, надеясь, что выветрится все еще ощущавшаяся вонь, от которой померкли все самые ужасные впечатления. Рино понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что именно он видит перед собой. И только после этого его накрыла тошнота.

Рино не был экспертом в вопросе разложения трупов, не захороненных в земле, но все-таки понял, что тот, кто лежит на постели, был мертв очень давно. Он сдержал приступ рвоты и сплюнул по ветру.

— И никто ничего не заподозрил, — сказал он.

Фалк стоял рядом, руки в боки, как турист, остановившийся полюбоваться пейзажем.

— Она редко выходила из дома, — тихо сказал он.

— Вряд ли кто-то к нему заходил. Я почувствовал запах еще до того, как открыл дверь.

— С Шуром никто не общается.

— Из-за заикания?

Фалк кивнул.

— Но кто-то же знал его мать. Кто-то должен был заметить, что общение прервалось.

Фалк потупил взгляд, возможно, он чувствовал себя виноватым в том, что упустил смерть этой женщины.

— Она была старой, очень старой. Те, с кем она общалась, сами давно умерли.

Возможно.

В этот момент из дома на лестницу вышел фельдшер скорой помощи. Он перегнулся через перила, и его несколько раз стошнило, потом он снова вошел в дом. Затем появился единственный врач в Рейне, датчанин с непомерно высокой зарплатой, чье присутствие здесь объяснялось нежеланием норвежских врачей вести частную практику в вымирающих прибрежных поселениях. Его нос и рот закрывал плотный шарф, он снял его, только приблизившись к полицейским.

— Вы можете предположить, как давно она мертва?

Худой низкорослый врач покачал головой:

— Еще снег лежал.

То есть не меньше полугода. Сын, конечно, постепенно привыкал к запаху, но все-таки в какой-то момент это должно было стать невыносимым. И все же он оставил ее дома, никому не сообщил о ее смерти.

— Может быть, он никому ничего не сказал, потому что заикается?

Фалк пригладил редкую шевелюру.

— Он общается записками.

— Или дело в пенсии? Он далеко не первый, кто посягает на пособия умерших родственников.

— Мы, конечно, проведем вскрытие, — врач повернулся к дому, к дверям аккуратно подъезжала машина скорой помощи. Затем вынесли носилки. Останки хорошо прикрыли, но лица фельдшеров выражали сильнейшее потрясение.

— Как я уже сказал, она мертва уже очень давно, — врач попрощался и сел в единственный в Рейне «Рэндж Ровер».

— Вы говорите, он общается записками.

Фалк кивнул.

— По крайней мере раньше так делал. В магазине, на почте. Большинство местных знают о его проблеме и стараются не мучить его.

— То есть, когда я буду с ним разговаривать, он будет писать мне в ответ?

Фалк пожал плечами.

— Скорее всего.

— Есть какие-нибудь мысли о том, где он может быть?

Фалк посмотрел на необъятный горный хребет и покачал головой.

— Мало знакомых?

— Пожалуй, слишком мало.

— Но ведь рано или поздно ему понадобится попасть домой.

Рино пытался пристроить на место челку, которой играл все усиливавшийся ветер.

— Нужно открыть все окна. При таком ветрище дом быстро продует.

Запах плотной пеленой окутал их, как только они ступили в коридор, Рино сосредоточился на том, чтобы дышать через рот. Окно в спальне уже было распахнуто, поэтому Рино открыл все другие окна и позволил северо-западному ветру привольно разгуливать по комнатам. Старые оконные петли гудели, а грязные шторы развевались как флаги.

— Осмотрите чердак, а я займусь подвалом.

Фалк находился в центре гостиной и вообще-то давно мог спуститься в подвал.