Шторм на Крите

Оба ели с удовольствием – утреннее купание бодрило и пробуждало аппетит. Откуда-то появились кошки, сначала одна, потом еще две, и еще. Кубарем выкатились котята, игривые, шустрые, громкие. У других столиков тоже крутились и мяукали коты. Их было множество, всех размеров и мастей. Они не казались ни бездомными, ни хищными, шерсть у них лоснилась, глаза лениво щурились и смотрели требовательно, как будто они привыкли получать здесь свою порцию корма. Внутрь их не пускали, а здесь, на веранде, они чувствовали себя как дома, ходили между столами, запрыгивали на перила, терлись о ноги и тянулись наверх, выманивая еду. Юлю это приводило в восторг. Она умилялась им, гладила их и кидала кусочки колбасы, стараясь сделать так, чтобы доставалось всем по справедливости.

– Вы любите животных? – спросила она Антона Ильича, который до сих пор не бросил ни кусочка со своей тарелки.

Антон Ильич замялся. Если скажу «нет», сразу упаду в ее глазах, понял он. Скажу «да», а она спросит: тогда почему вы не гладите их за шкирки и не даете им колбасы?

– У меня появилось здесь два лохматых друга, – загадочно сказал он.

– Как это? Каких друга? Где?

– На пляже.

– На пляже?

– Да.

– И кто же это?

– Я представлю вам их сегодня.

Она расхохоталась.

После завтрака они распрощались.

– Увидимся, – неопределенно сказала Юля и поспешила к себе.

Антон Ильич видел, что, хоть она и соглашалась проводить время с ним – купаться с утра и вместе завтракать после – она все же держалась на расстоянии. Сегодня она была улыбчива и смешлива, точно как вчера, но в ней чувствовалась какая-то сдержанность и отстраненность. Она как будто говорила ему, что, каким бы прекрасным ни был вчерашний вечер, это вовсе не означает, что теперь они будут вместе все время. Ему дозволялось встречаться с ней поутру, он мог пригласить ее на завтрак, но не более того. Она как будто боялась, что Антон Ильич неверно истолкует ее вчерашнюю откровенность и станет настаивать на большем. Но Антон Ильич и не думал настаивать.

Он ни на что не рассчитывал и вообще ничего не загадывал наперед. Он был счастлив тем, что снова видел Юлю, что вчерашний вечер оказался не сном и наутро она никуда не исчезла, а сидела перед ним, красивая и зеленоглазая. Одна только мысль, что здесь, в этом отеле есть Юля, заставляла его трепетать от радости. Она есть! И от этого ему было хорошо.

После завтрака он отправился на пляж. Сюда сегодня высыпал весь отель. Погода наладилась, ветер совсем утих, день обещал быть ясным, и никто не хотел упустить возможности пожариться на солнце – кто знает, быть может, это последний солнечный денек в этом году. Мест не хватало. Благо, Антон Ильич подумал об этом еще утром и занял зонтик и два лежака под ним у самой кромки моря.

Кругом царило веселье. Из кафе неслась музыка, на мелководье кричали и резвились дети, взрослые играли в пляжный волейбол. Соседями Антона Ильича была арабская семья. Они не снимали своих платков и платьев до пят, даже когда купались, однако закрытая одежда не мешала им веселиться, они носились друг за другом, кидались мокрым песком, толкались и играли как малые дети. Стоило Антону Ильичу подняться на ноги, чтобы прогуляться вдоль моря, как к нему подбежали его старые друзья, собаки. Снова вдвоем, снова виляя хвостами, и снова длинноногая пошла за ним как за хозяином.

Солнце горячо припекало. Прохладные волны приятно ласкали ноги. Море блестело в солнечных лучах. Наверху на холмах пышными гроздьями цвели деревья. Глядя на эту летнюю жаркую картину, Антону Ильичу не верилось, что стояла глубокая осень и что всего через месяц наступит зима.

Когда он вернулся, около своего зонта он увидел Юлю. Она была в длинном сарафане с отрытой спиной, лицо ее прикрывала от солнца соломенная шляпка, в руках она держала такую же плетеную из соломы сумочку.

– Это ваше место?

Антон Ильич кивнул, приглашая ее садиться и располагаться.

– Я только пришла, а здесь уже все занято. Можно, я опять к вам подсяду?

Антон Ильич был счастлив.

– Кажется, это уже стало традицией, – улыбнулась Юля.

Они расположились под его зонтом. Юля попросила развернуть ее лежак головой в тень, ногами на солнце, скинула сарафан, осталась в одном купальнике, достала из сумочки книжку и уселась читать.

Антон Ильич достал газету, принесенную ему утром в номер, и тоже сел читать. Однако взгляд его сам собой соскальзывал с газеты и тянулся к Юле. Ему нравилась эта легкость, эта милая небрежность, с какой она быстро и по-свойски устроилась у него под зонтом. Казалось, ее вчерашняя доверчивость к нему снова вернулась. Ее лица ему не было видно, зато он мог любоваться ее длинными ногами, вытянутыми на солнце, и выбившимися из-под шляпки прядками волос на ее шее. Он обратил внимание, что сегодня на ней был другой купальник, зеленый, с красными бретельками, которые она ослабила и опустила с плеч… Однако, одернул себя Антон Ильич, что это я уставился на нее? Это уж совсем неприлично! Он встряхнул в руках газету и снова взялся за статью на передней полосе.