Штормовое предупреждение

Кортики сияли, ремни обрезали, но шинели никто не надевал. Неведомо откуда достали ватники и стали носить их поверх кителей и форменок. Вот и Гришин не может расстаться со своей изодранной форменкой.

Лобов еще раз осуждающе осматривает Гришина и, вынув из бокового карманчика большие мозеровские часы-луковицу, ковыряет их крышку заскорузлым ногтем большого пальца, никак не попадая в щель крышки. Наконец открывает крышку, смотрит на часы и озабоченно говорит:

- Однако, скоро светать начнет. - Опустив часы в карман, просит Гришина: - Ну-ка, брякни на «передок», узнай, не слышно ли чего.

Гришин крутит ручку полевого телефона и строго спрашивает в трубку:

- Восьмой, как на горизонте?

Выслушав ответ, кладет трубку и тоже озабоченно сообщает Лобову:

- Полный штиль.

Лобов вздыхает, долго сидит молча, потом снова достает часы. Без четверти шесть, а Крылова все еще нет.

Старший матрос Крылов любимец Егора Ивановича. Сегодня он вместе с матросом Киреевым ушел за «языком», должен был вернуться к пяти и все еще не появляется. Не стряслось ли чего?

С потолка начинает капать вода. Гришин подставляет пустую консервную банку, и капли звонко шлепаются в нее. Егор Иванович неодобрительно кивает головой: «Работнички! Нет, чтобы потолще засыпать землей. Дождь только вчера начался, а уже протекло. А ну как зарядит на целую неделю?»

«Цыц! Цыц!»-стучат в банке капли, и Егору Ивановичу кажется, что он сидит не в блиндаже, а в лесной сторожке. Глухо шумит тайга, по стеклу барабанит дождь, а в сторожке тепло и пахнет мышиным пометом. «Такая уж нация, эти мыши, - сквозь дрему думает Егор Иванович, - любят они лесные сторожки, хотя вроде бы и поживиться там нечем…»

Вдруг Лобов встряхивает головой и настороженно прислушивается. Вскоре и Гришин слышит чавканье чьих-то сапог. Дверь в блиндаж распахивается, и в ней появляется санитарка Лена. Быстрым взглядом она окидывает блиндаж и тревожно спрашивает у Егора Ивановича:

- Не вернулись?

Егор Иванович смущенно опускает глаза и ворчливо отвечает:

- Больно скорая. Это тебе не в кино сбегать, быстро не управишься. - И уже ласково спрашивает: -Ты-то чего не спишь, егоза?

- А я уже выспалась, - отважно врет Лена и тут же торопливо добавляет: -Дай, думаю, схожу узнаю, может, моя помощь потребуется, ведь мало ли чего может случиться…

- Ну-ну, затрещала. Чисто сорока. Ты бы. хоть потише, а то комбата разбудишь.

- Я не сплю, - послышался из-за переборки голос Першина. Запахивая накинутый на плечи китель, он вышел из-за переборки, кивком разрешил сесть вскочившим при его появлении радисту и телефонисту и, обращаясь к Лобову, заметил:

- Что-то задерживается Крылов.

Однако, увидев, как Лобов выразительно показывает ему глазами на Лену, добавил:

- Впрочем, время еще не вышло, будут в срок.

Лена перехватывает взгляды, которыми обмениваются комбат и Лобов. Она тревожно смотрит то на одного, то

на другого, хмурит свой низенький лобик, отчего ее тонкие брови еще больше выгибаются и становятся похожими на серпики. Она хочет что-то спросить у Першина, но в это время пищит зуммер телефона. Гришин хватает трубку, слушает и, бросив в трубку бойкое «есть!», радостно докладывает:

- Вернулись I

Вскоре в блиндаж вваливается Крылов. Он сбрасывает со спины, как мешок, пленного немца, вытирает рукавом ватника пот и беззлобно говорит:

- Тяжелый, сволочь. - Затем, повернувшись к Пер-шину, докладывает: -Товарищ капитан третьего ранга, задание выполнено. Полный порядок!

Развязывая пленному руки, он весело спрашивает:

- Ну, чего таращишься? Не бойся, гад, не кусаемся.

Пленный испуганно вращает выцветшими глазами и крутит головой, - видимо, собирается что-то сказать, но ему мешает кляп во рту. Крылов вытягивает кляп, и пленный, захлебываясь, торопливо что-то говорит по-своему. Першин строго произносит по-немецки какую-то фразу, и пленный вслед за комбатом идет за перегородку.

Только теперь Крылов замечает Лену.

- А, Ленточка!

Распахнув ватник, он достает из-под форменки букет роз, расправляет их лепестки, сдувает с них пыль и протягивает букет Лене:

- Этот трофей специально для вас.

Вручив растерявшейся санитарке букет, Крылов церемонно раскланивается.

- Где вы их взяли?-спрашивает Лена.

- В оранжерее майора фон Брауде. К сожалению, я не застал майора дома, а то бы он сам прибыл сюда, чтобы засвидетельствовать вам свое почтение. Поэтому вам придется довольствоваться этим букетом и знакомством с майорским денщиком, которого вы уже имели удовольствие видеть, - Крылов кивнул на перегородку. - Впрочем, у меня лично этот, извините, боров не вызывает глубокого уважения, но я надеюсь, что он будет для старпома приятным собеседником…