Штормовое предупреждение

И вот сейчас они ползли к вершине кургана, за которым грохотала немецкая батарея. Теперь земля дрожала непрерывно, к ее осенним запахам примешивалась едкая пороховая гарь. «Ишь ведь как гвоздит, сволочь!» - со злобой подумал Семен. Он вытер рукавом пот и оглянулся. Лейтенант поджидал отставшего радиста матроса Тихонова, тащившего на спине рацию.

Семен дополз до пересекавшего путь небольшого оврага, заросшего по краям крапивой и полынью. Из оврага тянуло сыростью, где-то на дне его мирно ворковал ручеек. Семен решил напиться. Он спустился вниз и, отжимаясь на руках, припал к роднику. Вода в роднике была прозрачной и холодной, от нее сразу заломило зубы. Семен сделал передышку, подождал, пока утихнет ломота, и снова жадно припал к воде. В это время над головой у него что-то зашуршало, и в ручей, почти к самому лицу Семена, скатился ком земли. Семен увидел и зарябившей во-де чье-то колыхающееся отражение и, схватившись за автомат, резко вскочил.

Из-за густого куста полыни поднялась сначала свалявшаяся шапка соломенных волос, потом показалось испуганное, щедро обрызганное крупными веснушками лицо мальчишки.

- Ты… ты чего? - спросил Семен и смущенно опустил автомат, стыдясь напавшего было страха.

Мальчишка снова нырнул за куст. Потом куст осторожно раздвинулся, и на Семена глянули испуганные глаза.

- Ну, чего прячешься? Вылазь!

- Наши! - радостно крикнул мальчишка и кубарем скатился к ногам матроса. Он обхватил тоненькими грязными ручонками колени Семена, прижимаясь к ним, терся о них соломенной головенкой и сквозь слезы повторял одно и то же слово:

- Наши! Наши!

Семен присел, оторвал мальчика от колен и, поглаживая по его спине своей широкой, как лопата, шершавой ладонью, начал успокаивать:

- Ну-ну, не надо. Зачем реветь-то? Не дело, брат…

А мальчик бился у него в руках, точно рыбешка в неводе. Семен не знал, кто он и как сюда попал, но, глядя на худые ручонки, изможденное, в грязных подтеках, лицо мальчика, понял, что тот пережил многое. Семена охватила жгучая жалость, голос предательски дрогнул:

- Успокойся, милый.

Подползли Дроздов и Тихонов. Лейтенант, свесившись с края оврага, строго спросил:

- Это еще что такое?

- Да вот парнишку обнаружил. Должно быть, заблудился.

Мальчик все еще дрожал, прижимаясь к Семену, но уже не плакал, а с тревогой глядел на строгого лейтенанта.

- Измучился, бедный. - Семен осторожно погладил мальчика по голове. - Напуганный, видно. Ишь жмется. Ласковый.

- Мать вот узнает, приласкает по голому месту, - заворчал вечно чем-то недовольный Тихонов. - Война, а они тут бегают…

- Мамку немцы повесили, - сказал мальчик и снова заплакал.

Тихонов кашлянул - ему стало неловко. Все долго молчали.

Немецкая батарея прекратила огонь, и в наступившей тишине звонче залепетал ручей, громче стали всхлипывания мальчика.

- Сирота, стало быть, - грустно подытожил Семен и спросил: - Что делать-то будем, товарищ лейтенант?

- Пусть пока сидит здесь, а на обратном пути возьмем с собой. Куда же его денешь?

- Дяденька, я не останусь! Можно мне с вами?

В голосе мальчика звучало такое отчаяние, в робком взгляде было столько мольбы, что лейтенант почувствовал, как к горлу подкатывает тугой ком.

- Ладно, - выдавил он и отвернулся. Потом решительно бросил: -Пошли!

Теперь Дроздов и Тихонов ползли впереди, а Семен с мальчиком - за ними. Мальчик быстро устал. Семен, сделав небольшую остановку, заботливо наставлял:

- Ты не шибко пригинайся, и так не видно в траве-то. Ты на локтях да на коленках старайся, так способней.

Наконец они доползли до вершины кургана. С нее хорошо был виден лежавший в километре лесок, за которым укрывалась немецкая батарея. С другой стороны к лесу жалась небольшая деревенька. От нее осталось всего четыре избы. Проходившую когда-то по опушке леса улицу обозначал сейчас лишь нестройный ряд печных труб, могильными крестами торчавших над горками закопченных фундаментов.

- Это наша Васильевка, - грустно пояснил мальчик.

Пока Тихонов развертывал станцию и налаживал связь

с эсминцем, а лейтенант производил расчеты, Семен открыл банку консервов и пригласил мальчика:

- На-ка, перекуси. Как тебя звать-то?

- Федькой. Васильев - фамилия. У нас в деревне все были Васильевы, поэтому она так и называлась.

- Ну, а я, стало быть, Семен Никифоров. Тебе сколько годов-то?

- Двенадцать.

- А на вид - не дашь. Отощал ты, брат. Ну, ничего, вот придем на корабль - откормишься. У нас еда первоклассная. По военным временам, конечно.

Тихонов доложил, что связь с эсминцем есть. Дроздов начал передавать исходные данные для стрельбы.

Первый залп лег с недолетом и с небольшим выносом по целику. Но уже вторым залпом немецкая батарея была накрыта, и началось поражение на одном прицеле. Над лесом теперь непрерывно стоял столб огня и дыма. В стереотрубу было видно, как взлетают вверх обломки деревьев и тяжелые комья земли. Один раз высоко в небо взметнулось колесо…

- Никифоров! - окликнул Семена лейтенант. - Забирай-ка мальчишку и иди к катеру, а то немцы начнут искать нас и могут сюда нагрянуть. Видишь, зашевелились?