Штормовое предупреждение

В курилке было почти пусто. Задумчиво вышагивали двое таких же неудачников, как он. В перерыве между танцами зашли еще несколько человек. Они сделали по три- четыре торопливых затяжки и ушли. Вскоре Гвоздев остался в курилке совсем один. Он подошел к вделанному в кафельную стену зеркалу и долго и придирчиво разглядывал себя. Потом выждал, когда смолкнет оркестр, и вошел в зал.

Таня и Лёвушкин стояли у колонны и о чем-то разговаривали. Гвоздев стал пробираться к ним. И тотчас же заметил, что к ним пробирается и Савин. «Если Лёвушкин не пригласит ее, пойду танцевать сам», — решил Гвоздев. Он почему-то не хотел, чтобы она танцевала с Савиным. Но оркестр заиграл раньше, чем подошел Савин, и Таня с Лёвушкиным опять ушли танцевать.

— Веселимся? — спросил Савин.

— Как видишь.

— Ничего домишко отгрохали. Конечно, не Мраморный зал, но все же. По крайней мере будет куда вечером пойти. А то с тоски подыхаешь.

— Ну, мне тосковать особенно некогда.

— Да, я не завидую вам, корабелам. То ли дело на берегу! Слушай, Борька, тебе не надоело на корабле?

— Пока нет. А что?

— Не пойму я вас, тех, которые, кроме корабля, ничего не признают. Ну что ты там нашел хорошего?

— Видишь ли, я моряк.

— А я нет. Вот ушел с корабля и рад. Честно. Я думал море — это сплошная романтика. А какая к черту романтика, если с утра до вечера вкалываешь как проклятый. А тут еще штормы, снежные заряды, холодище, ночные вахты.

— Вот это и есть романтика.

— Кому как.

— А ты думал, что будут лазурные берега южных стран, попойки в портовых кабачках Рио-де-Жанейро? Так?

— Ну, не совсем так, но все же.

— Эх, Костя! Ничего ты не понимаешь.

— Где уж нам, — обиженно сказал Савин и отошел.

Пронесся снежный заряд, накинул на сопку белое покрывало. Таня поежилась.

— Холодно? — спросил Гвоздев.

— Снег все-таки лучше, чем сырость, с ним как-то уютнее. Я бы запретила убирать в городах снег с улиц. Никакого ощущения зимы.

— А я думал, вы любите только тепло.

— Это вы о том, в кино?

— И о том.

— Да, я люблю тепло! — с вызовом сказала Таня.

Но Гвоздев промолчал. Таня тоже умолкла. Потом спросила:

— О чем вы сейчас думаете?

— О вас.

— Не очень-то интересный предмет для размышлений. Ну и что вы обо мне думаете?

— Вы лучше, чем хотите казаться.

— Весьма утешительное открытие.

— Я говорю вполне серьезно.

— Давайте говорить о чем-нибудь более интересном. Например, о звездах. Вы ведь моряк, должны знать все звезды. Скажем, вот эта, что над самой трубой, как называется?

— Альфа Арктурус.

— А эта?

Она слушала его с жадным любопытством, поэтому Гвоздеву доставляло большое удовольствие рассказывать ей о звездах, созвездиях и галактиках.

— Знаете, мне захотелось куда-нибудь полететь. Скажем, на Марс.

— А меня вы возьмете с собой? — спросил Гвоздев.

Таня рассмеялась:

— Вы меня просто удивляете, Борис. Только что вы с таким хорошим увлечением рассказывали о звездах, были таким серьезным и умным. И вдруг — этот банальный вопрос.

— Ну и пусть банальный! А вы все-таки ответьте на него.

— Хорошо, я отвечу такой же банальной фразой: это будет зависеть от того, как вы себя поведете. Удовлетворены?

— Не совсем. Как же все-таки мне себя вести?

— Скромно.

— Хорошо, — пообещал Гвоздев. Потом резко привлек ее к себе и поцеловал.

— Сумасшедший! — Таня мягко оттолкнула его. — Мне пора идти. Вот мой дом.

— Подождите! — Он снова, теперь уже медленно и властно, привлек ее. Она покорно уткнулась лицом ему в грудь и затихла. Гвоздев молча гладил ее волосы.

— Борис!..

— Не надо, Минуточка. Не надо ничего говорить.

…Где-то в доме пробили часы. Они уронили в тишину два гулких удара.

— Вам тоже пора идти, — сказала Таня.

— Пора.

— Скажите мне что-нибудь хорошее.

— Не умею. Все хорошие слова, какие я знаю, обесценены. Их слишком часто говорят. Другие. Другим. Я не хочу их говорить вам.

— Жаль. А мне так хочется, чтобы вы сказали мне что-нибудь хорошее, — вздохнула Таня. — Когда вы еще придете?

— Не знаю. Я позвоню. Или зайду прямо к вам. Можно?

— Лучше, если позвоните. Но если не застанете на дежурстве — заходите. Четвертая дверь направо.

III

Комбриг говорил коротко:

— На подготовку к переходу даю сутки. Пополните запасы, получите дополнительно по комплекту обмундирования. Распоряжения на этот счет уже отданы. Вопросы есть?

— Разрешите семейных отпустить на берег?

— Если без них управитесь — отпустите. Семьи сумеем переправить не раньше, чем через полгода. Жить там пока негде. Больных нет?

— Никак нет.

— Ну и хорошо. Кстати, пусть ваш врач возьмет побольше медикаментов. Аптек и поликлиник там тоже нет. Рассчитывайте на свои силы.

— Есть!

— Выход назначаю на два часа тридцать минут. Завтра вечером явитесь лично, доложите о готовности.

Гвоздев проводил комбрига до трапа. Когда машина комбрига отошла, сказал дежурному:

— Пригласите всех офицеров в кают-компанию.

Через пять минут офицеры были в сборе. Гвоздев подозвал всех к расстеленной на столе карте и сказал:

— Нашему дивизиону приказано перебазироваться сюда. — Он указал карандашом точку на карте. — Место необжитое, будет трудно…