Штормовое предупреждение

И, услышав его дыхание, тотчас понимает, что он вовсе не шел за нею по подземным ходам. Конечно же, он точно знал, где находится выход, и спокойно поджидал ее там. Последняя волна ненависти дрожью пронизывает ее. Эта сволочь все время стояла возле отверстия и смотрела, как она рвется наружу.

За спиной слышится голос.

— Вам не кажется, что пришла пора закончить этот спектакль, — говорит Уильям Трюсте.

82

Вереница автомобилей, которым, хочешь не хочешь, пришлось покинуть паромную пристань, медленно ползет на север. Снегопад прекратился, но ветер вовсю играет нападавшими дециметрами, сдувает их с земли, закручивает вихрями, гонит на шоссе.

— Теперь, черт возьми, впереди прямой участок, попробуйте хотя бы объехать их, — говорит Карл Бьёркен и разочарованно отмечает, что Турстейн Бюле вновь пропускает его понукания мимо ушей.

На сей раз он даже не отвечает. Прямой участок, на который указывал Карл, длиной всего метров тридцать, дальше дорога из-за очередной скалы опять поворачивает. Мысленно Карл игнорирует свет встречных автомашин, подтверждающий, что Турстейн Бюле действовал правильно, и проклинает себя за то, что сел в машину коллеги, а не рулит сам. Они уже потратили почти сорок пять минут на участок, который в нормальных условиях одолели бы вполовину быстрее. Во всяком случае, без мигалки и не нарушая скоростной режим. Сейчас они еле ползут, не включив даже предупредительные огни. Бюле выключил их, как только шоссе превратилось в серпантин, лишивший их свободы обзора и возможности обгонять. Незачем усугублять и без того опасную дорожную ситуацию, так он считает.

“Спокойно, сынок, — сказал он, — лучше ехать так, чем вообще стоять”.

Карл бросает досадливый взгляд в зеркало заднего вида и поневоле отмечает, что Бюле, пожалуй, прав. И впереди, и позади на узкой дороге полицейские машины с включенными мигалками ничего поделать не могут. Патруль, находившийся вблизи Гудхейма, когда всех подняли по тревоге, выбрал, видимо, опрометчивую стратегию и с включенной мигалкой и сиреной уже через несколько километров вылетел с дороги. “Никто не пострадал, но потребуется время, чтобы вытащить их на шоссе”, — сообщили по радио. Осталось три машины. Двое сотрудников в каждой. Плюс Корнелис Лоотс, чей личный автомобиль стоял на улице перед участком, и потому он успел выехать чуть раньше остальных. Наверно, сейчас он всего в нескольких сотнях метров от нас, думает Карл.

Вопрос в том, как далеко успел зайти Уильям Трюсте.

Восемь драгоценных минут ушло, пока Хелена Трюсте рассказала достаточно, чтобы они направили все подразделения к дому Трюсте севернее Скребю. Как в точности следует трактовать обрывочные слова и недосказанные фразы вроде “одолжил Альвину свой мобильник”, “бочки послевоенных лет”, “изначально не гротовская”, они так и не выяснили. Остальное было понятнее. “Он убьет ее. Как только я позвоню, убьет”.

Карл по-прежнему понятия не имеет, как именно, но Карен Эйкен Хорнби явно сумела установить, что в обоих убийствах виновен Уильям Трюсте, и теперь она заперта в доме Трюсте. Этого достаточно, чтобы направить к “Комплексу” все доступные ресурсы.

“Все доступные ресурсы”, уныло думает Карл, ощупывая выданные под расписку кобуру и “Глок”. В общем-то “выданные” не совсем то слово. Скорее уж все похватали оружие и боеприпасы из бронированного шкафа, словно на праздничной распродаже, и бросились к машинам. Бюле крикнул дежурному, чтобы тот “по-быстрому вызвонил Вреде”, и захлопнул за собой дверь. Только в машине он объяснил Карлу, что Улаф Вреде — кинолог на пенсии и живет неподалеку от Скребю. Уже не на службе, но, надо надеяться, дома, и собака тоже при нем.

Восемь человек, шесть пистолетов и собака. Застряли в автомобильной пробке на заснеженной дороге. Мы нипочем не успеем, думает Карл Бьёркен.

И как раз когда опять открывает рот, хочет сказать, что дорога выпрямилась, он видит, что и Турстейн Бюле решил пустить в ход мигалку и сирену.

Секундой позже Бюле жмет на газ и выруливает на встречную полосу.

83

— Сожалею, но вам придется опять зайти внутрь.

Уильям Трюсте с сожалеющей улыбкой кивает на пробитую дыру. Карен копошится в снегу, пытается встать на ноги, но оскальзывается и сидит, упершись ладонями в землю за спиной. Что угодно, только не это, кричит внутренний голос, меж тем как она неотрывно смотрит на руку Трюсте. В темноте она не может точно разглядеть, что́ у него в руке, понимает только одно: это какое-то длинноствольное оружие, вероятно охотничье ружье.

Он делает командное движение стволом.

— Вставай.

— Нет, — кричит она, — я туда не пойду! Стреляйте прямо здесь.

— Увы, нельзя, вдруг кто-нибудь услышит. Да и кровь… Ты же наверняка понимаешь, что я никак не могу оставлять здесь следы.

— Никто не станет искать меня здесь. Я знаю, что вы собираетесь делать.

— Да, это ты вычислила. Ну, живо, вставай.

— Они не станут искать здесь, — в отчаянии повторяет Карен. — Хелена наверняка уже отогнала мою машину на Хеймё.