Штормовые времена

Известие, что у Аделины будет ребенок, стало для них потрясением. Они не хотели детей. Им было достаточно друг друга, к тому же дети, рожденные в Индии, часто бывали болезненными и их всегда требовалось посылать домой для обучения. Расставание с детьми было печальной стороной жизни англичан в Индии. Аделина ужасалась тому, через что ей предстояло пройти. То, что у ее матери было одиннадцать детей (четверо из которых умерло в младенчестве), для нее ничего не значило. Она словно чувствовала себя первой женщиной в мире, которая столкнулась с этим испытанием. И это стало тяжелым испытанием: медленные и сложные роды с последующими слабостью и депрессией. Ребенок не развивался и заполнял дом своим плачем. Какая перемена по сравнению со счастливой и беззаботной до того жизнью!

Отдых в горах не принес Аделине никакой пользы. Казалось, она становится инвалидом. Тревоги сказались на характере Филиппа. Он страшно повздорил с полковником и решил, что судьба против него. К тому же он ощутил стремление к более открытой, не такой ограниченной жизни и обратился в мыслях к Новому Свету. Его стал тяготить консерватизм жизни в армии. Если он останется в Индии, то придется устраивать перевод в другой полк, поскольку ссора с полковником оказалась не из тех, что предполагают примирение. Дядя Филиппа, служивший в Квебеке, не уставал нахваливать в письмах племяннику тамошнюю жизнь. Филипп задумался, подходит ли канадский климат Аделине. Он посоветовался с доктором, который заявил, что в целом свете она не найдет более подходящего для нее климата и более бодрящего воздуха, чем в Канаде.

Когда Филипп заговорил об этом с Аделиной, то ожидал, что она воспротивится переменам. Но, к его удивлению, она обрадовалась будущему приключению и заявила, что не хочет ничего сильнее, чем ехать в Канаду. Она устала от всего, что связано с Индией, устала от гарнизонных сплетен, от жары и пыли, от толп туземцев, а больше всего устала от нехватки собственной нетерпеливой энергии.

Даже с согласия Аделины Филипп медлил принять окончательное решение. Но пока он колебался, квебекский дядюшка умер, оставив ему немалое наследство.

Филипп продал свой офицерский чин, лошадей и пони для поло, а Аделина – обстановку бунгало, оставив только некоторые вещи, дорогие ей как память об Индии: красивую расписную кожаную мебель из спальни, комод и сундук, обитые медью, несколько вышивок шелком, безделушки из нефрита и слоновой кости. Они отбыли морем из Бомбея с дочкой Августой и ее местной нянькой, заботившейся о ребенке с рождения. Нянька ужасалась мысли о необходимости плыть по океану на край света, но она так любила маленькую Августу, что была готова отправиться с ней куда угодно. Самой важной особой в их компании, как он сам считал, был попугай Аделины – умная и здоровая молодая птица, говорун в великолепном оперении. Вопреки мнению, что лучшие говорящие попугаи – жако, попугай имел прекрасное произношение и богатый, хотя частично непристойный словарный запас. Любил он только Аделину и только ей позволял себя гладить. Хозяйка назвала его Бонапартом, поскольку тайно восхищалась «маленьким капралом». Аделина восхищалась французами и лишь спустя годы замужества под влиянием Филиппа стала по-настоящему верной английской короне. Филипп же не испытывал к Наполеону ничего, кроме презрения и неприязни. Его отца убили в битве при Ватерлоо, а сам он родился несколькими месяцами позже. Французов он не любил и не уважал, а попугая добродушно-насмешливо называл Бони.

Путешествие из Индии в Англию казалось бесконечным, но в целом не было неприятным. Они направлялись к новой жизни. На борту собралось много близких по духу людей, и семья Уайток среди них оказалась нарасхват. Погода стояла ясная, и за время путешествия здоровье Аделины улучшилось.

За неделю до Рождества они высадились в Ливерпуле. С ребенком, нянькой и горой багажа долго тряслись в дилижансе до небольшого города Пенчестера, где их с нетерпением ждала единственная сестра Филиппа. Ребенка назвали в ее честь. Сестра была замужем за деканом собора юго-западного графства, человеком значительно старше ее, книжным червем, ненавистником перемен и смуты. Они были прекрасной парой: Августа посвятила себя мужу, а он позволял ей все что угодно. Она отличалась веселым нравом; единственной печалью оставалась бездетность. Сестра Филиппа с нетерпением ждала приезда маленькой тезки, но ее ожидало разочарование. Малышка Августа была настолько застенчива, что не сходила с нянькиных рук, а та эгоистично поддерживала ее в этом. Нянька хотела, чтобы ее подопечная не любила никого, кроме нее, и цеплялась за девочку со страстной собственнической любовью.

Для сестры Филиппа это стало горьким разочарованием. Однако она надеялась со временем преодолеть детскую застенчивость. Августа мечтала оставить ребенка у себя, когда родители уедут в Квебек. Она знала, что сумеет убедить в этом декана. Ей всегда хотелось иметь девочку и ее любить. Черные волосы и глаза, желтоватая кожа ребенка казались ей романтичными и привлекательными.