Штормовые времена

Она не была petit[22] и не была хорошенькой. И совсем не была похожа на маргаритку[23]. «Провалиться мне на этом месте, – подумал Филипп. – Она уверена в себе, это показывает оригинальность ее наряда. И это заметно, несмотря на то, что на ней дорожное платье».

Дейзи поцеловала тетушку и дядюшку и была представлена семье Уайток.

– Ты очень устала, дорогая? – спросила миссис Вон, сама казавшаяся очень усталой.

– Вовсе нет, – ответила Дейзи. – Хотя в дороге было ужасно жарко и пыльно. Друзья, с которыми я выехала из Монреаля, чуть не умерли, а я, видимо, сделана из каучука.

Рассказывая, она развязала широкую ленту шляпки, из-под полей которой выглядывало лицо, выражавшее пылкую решимость одним взглядом охватить все, что можно увидеть.

«Некрасивая, но опасная, – определила Аделина. – Наглая девица, пусть держится от меня подальше».

Но вслух сказала:

– Вы совсем не похожи на маргаритку. Вашим родителям не следовало давать вам имя, пока они не разглядят вас получше.

Дейзи искоса посмотрела на нее.

– Вы можете придумать имя по названию цветка, которое подошло бы мне больше? Меня очень хотели назвать как цветок.

– В Ирландии, – сказала Аделина, – есть дикий цветок, который крестьяне называют растрепка.

Филипп схватил ее пальцы и сильно сжал их.

– Веди себя прилично! – прошипел он и удивленно посмотрел на Дейзи.

Аделина отдернула руку с видом ребенка, который говорит: «Я буду делать все, что захочу».

– Вы не сможете меня обидеть, – рассмеялась Дейзи. – Я же сказала, что сделана из каучука.

– Не понимаю, – недоумевающе спросила миссис Вон, – что сказала Аделина?

– Она сказала, что меня надо было назвать в честь рыжей королевы Елизаветы, – ответила Дейзи.

Она сняла шляпку, открыв густые, пышные, элегантно уложенные волосы.

То, как презрительно было подчеркнуто слово «рыжей», заставило Аделину покраснеть. Она стала подыскивать слова, чтобы осадить новоприбывшую, не оскорбив при этом хозяев дома.

– Если это моя голова… – начала было она.

– Боже праведный! – прервал ее Филипп. – Николас сейчас упадет с лестницы!

Он взлетел по лестнице, перескакивая через три ступеньки, и схватил ребенка, который на четвереньках выполз посмотреть, что происходит. Филипп сбежал с ним на руках вниз и поднес гостье.

– Что вы думаете об этом? – спросил он. – Девять месяцев!

– Ангел! – воскликнула Дейзи Вон.

Николас не знал, что такое застенчивость. Покрытый кудряшками, он сидел на руках отца и улыбался гостье. Всем своим видом он выражал неописуемое благополучие. Когда она протянула к нему руки, он легко пошел к ней и с интересом осмотрел ее лицо.

Это было небольшое лицо с высокими скулами, узкими глазами и вздернутым носом. Рот был крупный и полный прекрасных зубов. Когда верхняя губа встречалась с нижней, что случалось не так уж часто, то подбородок слегка скашивался, но не до того, чтобы обезображивать вид. Дейзи была худой, но не костлявой, с невероятно узкой талией. На эту часть ее тела Аделина посмотрела с крайним раздражением, поскольку недавно убедилась, что снова ждет еще одного ребенка. Одного вида этой талии и мысли о том, что ей предстоит, оказалось достаточно, чтобы вывести ее из себя.

– Я ничего не смыслю в младенцах, – сказала Дейзи, – но мне кажется, этот ребенок самый красивый из всех, кого я видела. Это ваш единственный ребенок?

Она подняла глаза на Филиппа.

– У нас маленькая дочь, – ответил он. – Она наверху, со своей няней.

– Как мило! Сколько ей лет?

– Я не вполне уверен. Сколько лет Гасси, Аделина?

– Будь я проклята, если знаю, – жестко ответила Аделина. – Я знаю, что она у меня есть.

Она постаралась понизить голос так, чтобы миссис Вон ее не услышала, но та тут же воскликнула:

– Гасси – чудеснейшее дитя и такая умница! Дорогая, позволь проводить тебя в твою комнату? А затем тебе нужно что-нибудь поесть.

Дэвид Вон пошел в столовую за графином шерри. Роберт поднялся по лестнице вслед за матерью и Дейзи, неся ее дорожную сумку. Уайтоки остались в холле одни. Филипп снова взял на руки Николаса и, сурово глядя на Аделину, сказал:

– Кажется, ты решила опозорить себя. Ты же знаешь, что Воны не привыкли к таким разговорам.

Она накручивала на палец свой рыжий локон.

– Они привыкнут к этому еще до моего отъезда, – ответила она.

– Если будешь продолжать в том же духе, тебе, возможно, придется уехать раньше, чем будешь к этому готова.

– Я готова ко всему, – пылко ответила она.

– А куда ты собираешься уехать, – спросил он, – если на нашем доме еще нет крыши?

– Я могу остановиться у мистера Уилмота.

Она бросила на него лукавый взгляд. Он засмеялся.

– Думаю, Уилмот с тобой справится.

– Ты его почти не знаешь, – сказала она.

– Забавное замечание, – заметил он.

– Почему?

– Будто ты знаешь о нем что-то особенное.

– Я лучше разбираюсь в людях, чем ты.

– Только ты делаешь поспешные выводы, Аделина. Ты невзлюбила эту Дейзи Вон без всякой причины. Что до меня, то она кажется мне интересным созданием.

– Ну конечно же! Просто потому, что она строила тебе глазки.

Филипп не казался недовольным.

– Я не заметил, чтобы она строила мне глазки, – сказал он.