Штормовые времена

Потом она снова почувствовала прикосновение. Острая боль пронзила все ее тело. Ее охватили дурные предчувствия. Неужели началось, неужели придется родить ребенка там, где она твердо решила не рожать? На лбу у нее выступил пот. Она слабо застонала.

Затем ей стало легче. Наверное, это была ложная тревога. Раньше такое уже бывало. Но Аделина не хотела рисковать. Пусть Филипп возражает, сколько может, но в следующую ночь она будет спать в собственном доме. Она лежала и планировала каждый шаг начинавшегося дня, но через некоторое время заснула.

Когда она проснулась, все еще моросил дождь. Жара не по сезону спала, и в воздухе чувствовалась весна. Аделина обнаружила, что Филипп уже оделся. В доме было очень тихо. Она спала допоздна. За завтраком были только она и Дейзи. Мужчины ушли, а миссис Вон нездоровилось: она спустилась, выпила чаю, после чего ей пришлось вернуться в постель. Ее мучила головная боль.

Дейзи болтала без умолку. В данный момент ее волновали роман Кейт Казби и Майкла Брента. По ее мнению, Кейт должна была бросить отцу вызов и сбежать с возлюбленным. Она уже посоветовала Кейт так поступить. Аделина считает, что она права? В конце концов, что в жизни может быть лучше настоящей любви?

Аделина была довольно неразговорчива. Она с удовольствием съела овсянку, холодную ветчину и несколько сосисок. Затем подошла к двери спальни миссис Вон и постучала.

– Войдите, – сказала миссис Вон тоном человека, умоляющего оставить его в покое.

Аделина подошла к кровати.

– Жаль, что вы так плохо себя чувствуете, – сказала она.

– О, со мной все будет в порядке. Вы же знаете, у меня бывают такие скверные времена.

– Да, жаль. Я и сама не очень хорошо себя чувствую. На рассвете у меня была сильная боль.

Миссис Вон изумилась.

– Вы имеете в виду?.. О нет, еще ведь рано. Вы говорили мне о третьей неделе апреля.

– Да. Так должно быть. Но думаю, мне следует поторопиться и сегодня же перебраться под собственную крышу.

– Нет, нет, вы должны остаться на месте. Вы должны сохранять спокойствие. Мы справимся.

Внезапно Аделина опустилась на колени, крепко обняла миссис Вон и поцеловала ее.

– Вы так добры, – сказала она. – Как я смогу отблагодарить вас!

– Значит, вы останетесь? – слабым голосом спросила миссис Вон.

– Нет. Я мечтаю родить ребенка в Джалне.

– Но схватки!

– О, ручаюсь, я продержусь до третьей недели апреля.

Миссис Вон разрыдалась от облегчения, смешанного с искренней любовью.

– Я очень люблю вас, – сказала она. – Гораздо сильнее, чем Дейзи.

Аделина усмехнулась:

– Кто меня не любит?

Проходя мимо детской, она услышала лепет детей за игрой. О них не нужно беспокоиться. Затем пошла в свою комнату, достала чемодан и стала укладывать в него туалетные принадлежности. Добавила к ним две ночные сорочки, богато украшенные вышивкой и лентами от воротника до подола, и красный бархатный пеньюар. Она почувствовала легкое головокружение и присела на корточки, чтобы прийти в себя. Это отняло некоторое время.

Она должна взять что-то еще? Да, серебряную фляжку с бренди, которая была у них на борту. Она нашла ее, наполовину полную, в верхнем ящике стола Филиппа. Новый приступ боли пронзил ее, терзая, как дикий зверь. Она вскрикнула и зажала рот руками, стиснув зубы. Она не сдастся. Она родит ребенка в собственной постели.

Боль отступила. Аделина нащупала в шкафу шляпку и плащ. Надевая их, вспомнила, что не приказала подать к дверям лошадь с коляской. Увидев Пэтси О’Флинна, пересекавшего лужайку, Аделина открыла окно и окликнула его:

– Пэтси-Джо, приведи серую лошадь и коляску. Если ты когда-нибудь в жизни торопился, поторопись сейчас. Просто запряги лошадь и галопом к дому.

– Что случилось, ваша честь, мисс?

– Потом скажу. Скорее-скорее! Бегом!

Пэтси побежал в конюшню, размахивая руками, как цепами для скорости. Когда он вернулся, стало понятно, что он запряг лошадь. Выхватив из ее рук чемодан, он швырнул его в коляску.

– Беги в гостиную, – скомандовала Аделина, – и принеси Бони. Его нельзя оставлять.

Пэтси-Джо снова кинулся в дом и выскочил с птичьей клеткой, болтавшейся в руках. Бони, обрадованный внезапным изменением скучных будней, висел в клетке вниз головой, издавая вопли восторга. В своих путешествиях он выучил слово «пока» и сейчас без конца его громко повторял, хотя и без тени любви и благодарности.

– Пока-пока-пока, – беспрерывно верещал он, и под темным клювом изогнулся его язык.

Дрожавшая Аделина забралась в коляску. Крики попугая взбудоражили лошадь, она начала косить глазом и попыталась двинуться одновременно вперед и назад. Аделина схватила поводья.

– У меня начались роды. Преждевременные.

– Да уймись ты! – прикрикнул Пэтси-Джо на лошадь, ставя клетку с попугаем рядом с чемоданом. – Хочешь скинуть миледи на гравий, скотина?

Он вскарабкался на скамью позади Аделины.