Штрафники 2017. Мы будем на этой войне

Душа Игоря ликовала. Он добился своего! Правильно отец говорит: от жизни надо все брать самому, просто так она ничего не даст. Будешь сидеть сложа руки — ничего не добьешься.

— Пойдем сразу на набережную, — предложил Огрешков. — Там кафешек много, посидим где-нибудь.

— Пойдем, — согласилась девушка и неожиданно для Игоря взяла его под руку.

Сердце Огрешкова бешено застучало. Он был на седьмом небе от счастья.

Место нашлось только в третьем по счету кафе.

Из динамиков звучала негромкая музыка, привлекая любителей посидеть спокойно, поговорить, не перекрикивая орущие колонки музыкального центра.

Они приземлились за круглый, красного цвета столик. Из центра стола «рос» раскрытый летний зонт, бросая на шершавую пластиковую поверхность тень от горящих многочисленных лампочек, освещавших кафе.

Настя уселась, закинув ногу на ногу, ее короткое школьное платье почти ничего не прикрывало. Достала из сумочки сигареты, прикурила от зажигалки. Ее белые банты и белый школьный фартук в воздушных кружевах резко диссонировали с сигаретой в накрашенных губах.

— Будешь? — предложила она.

Игорь согласился и тоже закурил, почувствовав легкое приятное головокружение.

Подошедшей официантке заказал пару шашлыков и четыре бутылки пива.

— Давай, рассказывай, как тебя угораздило, — подначила Настя, выпуская дым через сложенные трубочкой губы.

— Не знаю, — честно ответил Игорь. — Как-то само собой получилось, просто вдруг понял, что влюбился.

— А за что? — кокетливо спросила девушка.

— Ты красивая.

— Это я в курсе, — польщенно улыбнулась Настя. — А все же?

— Да не знаю я. Просто для меня ты самая лучшая на всем свете.

— Даже так… Тогда прости за банальщину: а что бы ты мог для меня сделать?

— Луну с неба хочешь?

— Ага.

— Бери.

— Хам, — уверенно произнесла девушка, туша бычок в пепельнице. — Давай, хоть пошамаем, а то что-то голодняк напал. В кафе толком ничего не досталось, все налетели на хавчик, как чайки туруханские, все похватали.

— В большой семье клювом не щелкают. Настя, а почему ты так постоянно разговариваешь?

— Как? — удивилась девушка.

— Ну, таким, дворовым языком.

— А как мне разговаривать? Как тургеневской барышне, что ли? Меня за дуру все принимать станут.

— Я бы не стал.

— Я ж не знала, что ты в меня влюблен. А то бы была, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты.

— А что, красивые стихи. Я и «Евгения Онегина» почти наизусть знаю.

— И что с того? — равнодушно спросила девушка.

— Могу почитать.

— Здесь?

— А что такого?

— Ну, почитай, может, шашлык лучше пойдет, а то жесткий какой-то. Жилы одни. Да и пиво вроде как разбодяженное. Не чувствуешь?

Игорь проглотил обиду. Он же не виноват, что шашлык такой и пиво. Ну, нет у него денег на ресторан. К тому же ему не нравилось, что Настя ведет себя вызывающе. Почему она так?

Успокоившись, он начал читать «Письмо Татьяны к Онегину».

Тем временем Настя расправилась с остатками шашлыка, допила вторую бутылку пива. Закурила глубокомысленно.

Когда Огрешков умолк, она произнесла:

— Классно. Я бы так не смогла, как Татьяна. Ик… Ой, прости… Ик…

Девушка, опьянев, развеселилась. Разговор уже шел обо всем и ни о чем конкретно. Кафе начало пустеть.

— Ну, что пойдем? — предложила Настя. — Рассвет скоро.

— Пойдем, — согласился Игорь. — А ты куда поступать будешь?

…Они не спеша шли. С реки тянуло прохладой, в струящейся воде отражалось светлеющее небо.

Ближе к центральной части набережной народу прибавилось, показались знакомые лица. Собравшиеся смотрели на восток, словно ожидая какого-то чуда. Народ опять разбился на компашки, кто-то сидел в припаркованных машинах, кто-то весело смеялся, кто-то просто переговаривался. Из одной машины негромко на низких частотах бухал сабвуфер.

Когда первые лучи солнца брызнули из-за горизонта, округа взорвалась свистом, воплями, визгом, аплодисментами. Засигналили клаксоны автомобилей.

Игорь проводил Настю до дома. У подъезда она остановилась, развернулась к нему, словно ожидая чего-то.

Огрешков понял, чего. Аккуратно обнял девушку, слился с ее губами, почувствовав горечь сигаретного дыма. Но сейчас ему нравилось даже это.

Поцелуй продолжался столь долго, что Настя была вынуждена упереться руками Огрешкову в грудь.

Задыхаясь, она произнесла:

— Я и не думала, что ты так классно целуешься… Где научился?

Игнорируя вопрос, Игорь опять потянулся к ее губам.

— Все-все, я пошла, — вывернулась девушка из его объятий.

— Я позвоню тебе, ладно? — спросил Огрешков.

— Позвони. Запиши номер.

— Я знаю его.

— Откуда?

Она замерла у подъезда.

— Не забывай, я ведь влюблен в тебя, а влюбленные готовы на все.

— Типа, как луну с неба, да? — засмеялась Настя. — Ну, все, пока. Звони.

Она скрылась. Игорь еще какое-то время слышал стук ее каблуков по лестничному маршу. Затем побрел домой, вспоминая ощущение гибкого девичьего стана, продолжая чувствовать горечь дыма на губах и вкус помады.

Он был счастлив.

Экзамены в институт Огрешков провалил. И оказался в армии.

Спустя год его часть перебросили на фронт.

В этом аду сломался Игорь быстро.

Лечение продолжалось недолго. Самострельщиков в госпитале очень не жаловали.