Штрафной бой отряда имени Сталина

– Товарищи офицеры! – командир говорил, не повышая голоса, но строй слышал каждое его слово в ночной тишине. – У нас появилась прекрасная возможность получить практику в работе разведки ночью. Есть сведения, что неподалеку отсюда, в лесном массиве, был высажен немецкий десант. Массив оцеплен, подходы к нему и дороги перекрыты Красной Армией. Но ночью военные не будут проводить прочесывания. Для нас это отличная возможность потренироваться и проявить себя. Пойдут только добровольцы! – командир оглядел строй. – Добровольцы – шаг вперед!

Строй дружно качнулся, все как один сделали шаг вперед. Как и положено, с левой. Командир кашлянул в кулак, его лицо оставалось непроницаемым.

– В лесу переговариваться только по необходимости, шепотом! – тон полковника стал по-деловому сухим. – Не курить! Прикрывать друг друга, работаем пятерками. По машинам!

*Николай любил русский лес с раннего детства. Он хорошо помнил свое первое знакомство с этой могучей стихией, иногда дружелюбной, иногда суровой, но всегда загадочной и недосказанной. Помнил, как мальчишкой лежал на мягкой шелковистой травке под деревьями, а солнце своими лучиками ласково гладило его по полузакрытым векам. Помнил вкус первой ягодки, сорванной им и раздавленной языком во рту.

Вот и сейчас, стоило ему присесть на колено у коренастой осины и прикрыть на мгновение глаза, как лесной дух ворвался в него. Он затаил дыхание и прислушался.

На пятерки они разбились моментально, в том же порядке, в каком и выгружались. Удальцов и Конкин оказались в одной пятерке вместе с тем самым парнем с седыми висками, который отличился с муляжом гранаты. Его поставили старшим.

– Зовут меня Олег, – он выслушал сбивчивые представления остальных. – Так, парни, не теряемся, держимся друг друга. Если кто отстанет – не орать, вернемся, заберем…

Инструкторы бегали по сбившимся в кружки пятеркам и шепотом раздавали последние указания:

– Задерживать всех без исключения, стараться брать живьем, враг может выглядеть как угодно!

Группы едва слышно досылали патроны в стволы, ставили автоматы на предохранители и ныряли в темную чащу. Стоящие группами красноармейцы устало провожали их взглядами…

…Небо на востоке посветлело, короткая летняя ночь уходила в безвозвратное прошлое. Жар прогонял ночную хмарь с небес, но неуютная чаща не спешила раскрывать свои тайны. Несколько часов разведчики провели в лесу, как оказалось, напрасно. Враг, если он и был сброшен с неба, коварно затаился в лесу, и теперь выявить его должна была войсковая операция – тщательное прочесывание местности с поисковыми собаками. Разведчики чувствовали горечь, как всегда, когда не удавалось выполнить какую-либо работу на высшем уровне.

После долгих поисков по лесу пятерка Удальцова и Конкина «оседлала» тропинку, проходившую вдоль речушки. Место было выбрано грамотно, но ни одна живая душа за всю ночь так и не прошла этой дорогой, удобной для выхода из леса.

Глаза разведчиков в нетерпении устремились на старшего – Олега, но тот демонстративно отвернулся и уставился вперед. Коля услышал, как Конкин едва слышно скрипнул зубами и вздохнул – с каждой секундой спать хотелось все больше и больше. Веки как будто смазали медом, и они едва разлеплялись, с каждым разом все неохотней и неохотней, и наконец Удальцова охватил мгновенный сон, столь сладостный и ненавистный часовым и дозорным.

Вновь ему приснился, нет, привиделся этот образ, тот самый, что видел он уже не раз. Сверкающая лестница в небо, начинавшаяся от самой земли, как будто манила его вверх, туда, где все спокойно и чисто, тихо и радостно…

В предрассветной лесной тиши звенящий скрип становился все сильней, грохотом врываясь в спящее сознание. Неожиданная дрожь, идущая из самого нутра, заставила его распахнуть глаза настежь. Тропинка была пуста, но это уже был не тот безмятежный лес, что всего несколько мгновений назад. Что-то неуловимо тревожное приближалось к застывшим на земле разведчикам. Остатки сна покинули разум Николая. Он обернулся и между листиками торчащей из земли крапивы разглядел горящие глаза Ивана.

Прошло всего несколько растянувшихся до бесконечности секунд, и на тропе показались две фигуры, между ними угадывались очертания странного предмета, в котором по мере приближения угадывались очертания велосипеда.

Двое – девушка и парень в форме красноармейца – приближались не спеша. Светловолосая девушка катила велосипед, заднее колесо подскакивало на каждой кочке. Ее девичья красота казалась чем-то неземным в этом утреннем лесу. Стройный рослый красноармеец с вещмешком и раненой рукой на перевязи шел рядом с ней, придерживая свободной рукой руль велосипеда. Издалека еще не было видно знаков различия, но уже стало ясно, что рядом с девушкой шел офицер, плечистый, красивый. Он беззаботно улыбался ей, издалека сверкая белыми зубами, и эта беззаботность вдруг показалась Удальцову какой-то странной, неуместной. Наигранной.