Штрафной удар сердца

Мы бегло переглянулись. Это мотив, причем очевидный. Антон бросает Алису, та в припадке ревности вызывает его обратно, бьет по голове и топит. Сложно, странно, но вполне возможно. Я вспомнил о презервативах в карманах Антона. Могла ли Алиса пообещать ему прощальный секс? Запросто. Агата вздохнула, поглядела в протокол с сомнением и, отложив его в сторону, вкрадчиво поинтересовалась:

– Как вы думаете, Романов мог вернуться в бассейн, чтобы там встретиться с Алисой?

– Да запросто, – пожала плечами Кротова. – Только к чему такие сложности? Других мест, что ли, нет? Хотя… Про Антона поговаривали, что он любил красивые жесты, такой, знаете ли, предпоследний романтик. Ну, и бабник был первостепенный. Так что вполне мог. Да, пожалуй. Я вообще не считаю, что это спланированное убийство, уж больно место неудачное. Нужно ведь было знать о наших вылазках, а мы и не афишировали.

– Может, он встречался там не с ней, а со своей новой девушкой? И об этом кое-кто знал? – настаивала Агата. Лицо Александры чуть дрогнуло, и она со спокойным видом соврала:

– Тут я вам ничем не помогу.

* * *

Когда Кротова попрощалась и ушла, Агата включила чайник и посмотрела на меня с интересом.

– Что? – не выдержал я.

– Стас, ты – бабник? – неожиданно поинтересовалась Агата. Я оторопел, но быстро взял себя в руки и рассмеялся:

– Еще какой. А почему ты спрашиваешь?

– В голове свербит одна теория, но мне нужен взгляд со стороны, причем мужской. Скажи, у тебя часом на Кротову не привстал?

– Фи, – скривился я. – Что за выражения? Ты же приличная девушка.

– Фомин, я следак прежде всего, а уже во вторую очередь девушка, – вздохнула Агата. – Собственно, веду к тому, что, на мой вкус, Кротова – просто секс-бомба. Как она с такой фигурой катается, ума не приложу.

– Плохо она катается, – удовлетворил я любопытство Агаты. – На соревнованиях даже не в двадцатке. И, если перефразировать твой вопрос, то мне Кротова показалась просто красоткой.

– То есть у тебя…

– Агата, мне неловко об этом говорить даме. Но – да. А почему тебя это так взволновало? Ты же не о моей личной жизни пеклась?

– Не о твоей, – подтвердила Агата. – Но что мы имеем? Антон Романов, по признанию его матери и как минимум двух подружек, был бабником. Как бабник он бы прошел мимо такой девушки?

Я задумался.

– Она могла быть не в его вкусе.

– Серебрякова дала Кротовой весьма впечатляющую характеристику. Ты не заметил? Она сказала: «Эта шлюшка Алекс Кротова». Кротова тоже от Серебряковой не в восторге, вывалила нам историю с допингом, но при этом признала, что Серебрякова как фигуристка гораздо сильнее. Девушки друг друга не любят. Но Серебрякова, что считается девушкой Романова, называет Кротову шлюхой.

– Думаешь, Романов и Кротова были любовниками?

– Ты сам сказал, что она секс-бомба и ты бы мимо не прошел. Может, у Романова был фетиш, и он предпочитал только будущих чемпионок, но в это слабо верится. Я уверена: между ними что-то было, может быть, не сейчас, давно. Но то, как Кротова говорила о Серебряковой, мне не понравилось. Было в ее тоне какое-то… самодовольство. Правда, она по Романову не скорбела. Хотя, может, просто лучше держалась.

– Мать Романова ее не узнала, – напомнил я. – Она опознала только Алису.

– Потому я и говорю: вероятно, Кротова и Романов встречались давно, их отношения себя изжили, но Кротова знала, что они когда-то проводили время в одной постели. Надо пробить более старые звонки Романова и Кротовой, возможно, они чаще общались.

– И Серебрякова так возбудилась от их старой связи, что долбанула молотком своего хахаля? – покачал я головой. – Да еще по такой сложной схеме? Она, может, и прекрасная спортсменка, но на Мориарти не похожа.

– Да, мне она тоже показалась глуповатой, – согласилась Агата. – Возможно, я пытаюсь натянуть сову на глобус, но ревность – вполне себе мотив. Я, пожалуй, над этим еще подумаю.

– Думай, – согласился я. – А я поехал.

Агата нервно дернулась и посмотрела за окно на сгущающиеся сумерки.

– Я надеялась, что ты тоже захочешь подумать на эту тему. Две головы лучше одной.

– Я бы рад, но мне надо домой, – покаянно признался я. – Родители на работе, там пес один сидит весь день, наверняка уже наложил кучу.

Агата неожиданно тепло улыбнулась.

– Собака… Собака – это хорошо. Я все хочу завести собаку, но меня останавливает, что дома с ней некому будет сидеть. Измучается животина. У тебя кто? Лабрадор?

– Спаниель. Это мамина собака. Так что это я за няньку. А родители чего? Не помогут?

Агата не ответила, помрачнела и сгорбилась. Я потянулся за курткой и почувствовал, что мне смертельно жаль оставлять ее в кабинете одну. У Агаты явно что-то происходило, о чем она не спешила рассказывать.

– Слушай, – предложил я, – поехали со мной. Выгуляем пса, по дороге поговорим, у родаков найдется что-нибудь на ужин, а нет, так я сварганю что-нибудь по-быстрому. Заодно все и обсудим.

– Нет, ты езжай, – отмахнулась Агата. – Я тут вспомнила, что мне надо еще кое-куда заскочить. Езжай, Фомин, там твой пес ведь не только гулять, но и есть хочет.