Штрафной удар сердца

– Нет, ну это же и правда чудесно! – восклицает Саша. – Никогда не любила ходить в бассейны. Вечно в них толпа непонятных людей, но когда никого нет, это совсем не такое дерьмище. Вспомните общественные бассейны. В них всегда плавают бабки, которые занимают все дорожки, и их даже обгонять нельзя по каким-то там причинам.

– Тебе виднее, – хмыкает Алиса. – Я в общие бассейны не хожу.

– А что так? – скалится Саша. – Боишься окунуться в бее-едность?

Последнее слово она блеет, как коза, и все начинают прыскать от смеха, что не нравится Алисе, и она, фыркнув, ныряет в воду с бортика.

– Не технично. Как говно с лопаты. Сплошные брызги, – комментирует Саша прыжок Алисы.

Все смеются, но она под водой и не слышит. Когда Алиса выныривает, смешки уже утихают и только по брошенным взглядам и беглым ухмылкам она понимает: над ней только что потешались. Алиса уже готова броситься в атаку, но тут в воду падает Таня, и все внимание устремляется на нее.

– Черт, я тоже так хочу, – говорит Саша и сует невесть откуда взявшийся телефон Елене. – Сделай видео, только поставь в замедленный режим.

– Эй, – вмешивается Антон. – Мы помним правило? Никаких фото и видео в соцсетях, иначе лавочку быстро прикроют, еще и Дэна подставим.

– Я чисто для себя, никуда выкладывать не буду, – уверяет Саша, и ей удается убедить всех.

Лена снимает, как Саша прыгает в воду с самой маленькой вышки, бомбочкой, зажав нос рукой. Видео наверняка получилось эпическим, потому что все, даже Алиса, идут посмотреть и хохочут.

Теперь до него никому нет дела, и Денис, улучив момент, ускользает, не считая нужным одеться или обуться. Времени на ограбление очень и очень немного. Он врывается в раздевалку, хватает подготовленную сумку, на дне которой брякают ключи, и несется на второй этаж, к дверям, отделяющим его от стеклянного коридора. Но едва сделав первые шаги, Денис понимает, что сегодня в бассейне все иначе. Раньше он наверняка знал, что один, а теперь где-то внизу осталась развеселая компания, которая может хватиться его в любой момент или же начнет шастать по углам в поисках уединения, и он обязательно наткнется на них на пути туда или обратно. Он отчетливо ощущает свою уязвимость и беззащитность. Он так давно не ощущал ничего подобного, что ассоциации пришли к нему не сразу. Да, это было там, в городе на трассе, когда он удирал от полиции на угнанной машине. Чувство, которое он испытывал, называлось просто: страх.

Он бежит по лестнице, слыша только стук собственного сердца и шлепки босых ног. Крики и визг товарищей остались далеко. Каждый звук, что реально слышится или мерещится Денису, заставляет его вздрагивать и резко оборачиваться. Если кто-то посмотрит в эту ночь на стеклянный освещенный зеленоватыми лампами коридор, сможет увидеть черный силуэт, что бежит по нему с огромной скоростью. Мокрые плавки такие холодные, что его яички просто сжимаются до размеров горошин, хотя, может, дело не в этом. И когда он добирается до кабинета Торадзе, его нервы окончательно скованы бледным ужасом.

Помеченный ключ номер один открывает приемную. Ключ номер два отпирает логово похотливой старухи, что пробралась на ложе его мамочки. Денис входит в кабинет, озирается и делает шаг вперед, но тут его останавливают влажные звуки. Он смотрит на босые ноги и с ужасом понимает, что сейчас оставит самые четкие улики в своей жизни. А что, если уборщица явится после того, как обнаружат взлом? Перчатки он взял, а что делать с ногами? Он отступает и торопливо сворачивает в небольшую ванную комнату, которая притулена к кабинету Торадзе. Старуха брезгует ходить в общий сортир с персоналом, и это ему на руку. В ванной, как ему кажется, нет ничего подходящего, и он почти отчаивается, но затем на полочке душевой кабинки видит две упаковки непромокаемых шапочек. Хватая их, Денис думает, что миллионерша приводила себя в порядок перед тем, как отправиться к его папаше, именно в этой ванной. Он с трудом давит желание сделать что-то плохое, например, разбить зеркало или выломать стену душевой кабинки. Вместо этого вскрывает упаковки с шапочками для душа, натягивает их на ноги, а обертку бросает в сумку. Он закрывает плотные шторы, включает свет, затем, достав одноразовые перчатки, тянется к двери шкафчика за креслом Торадзе и открывает ее. Вот и сейф, простой, почти как в отелях, без сигнализации, только код не на четыре, а на восемь цифр. Денис уверенно набирает ноль, один, ноль, четыре, два, ноль, один, три и дергает ручку.

Дверца остается неподвижной.

То, что дата рождения дочери Торадзе Мариам не подошла, приводит Дениса в ужас. Он бежит к сумке, где среди прочего – запасной телефон, который он использует для темных дел, проверяет в соцсети Мариам Торадзе дату ее рождения и вновь вводит пароль: первое апреля две тысячи тринадцатого года.