Штрафной удар сердца

Получив поднос со своим заказом, Алекс садится у окна, начинает нервно хрустеть луковыми кольцами, облизывая пальцы, мельком думая, как это вредно и вкусно. Когда она попрощается со спортом навсегда, первым делом пойдет в первую попавшуюся закусочную и наберет себе гамбургеров, картошечки, шоколадных донатов, и пусть весь мир подождет. На нервах, она расправляется со своей порцией за минуту и даже не успевает ощутить в желудке приятную теплоту, как перед бистро останавливается машина, а телефон начинает припадочно трястись. Алекс вытирает руки салфеткой, выбегает из бистро и торопливо прыгает в машину на переднее сиденье.

– Здравствуй, – говорит она. Еще пару недель назад она бы чмокнула сидящего в машине мужчину в щеку, но теперь это неуместно.

– Что за срочность? – недовольно говорит Сергей Востриков.

– Давай отъедем в сторонку, – отвечает Алекс. Он хмурится, и она участливо добавляет: – Как ты?

– Как-как… Хреново, – отвечает он, но послушно отъезжает от дверей бистро к стоянке и там глушит мотор. – Я вообще не представляю, что делать, как все дальше будет. Ну то есть и в семье, и с командой. Забыл уже, когда спал в последний раз.

Востриков и правда выглядит скверно даже в тусклом свете фонарей. Алекс кладет руку на его и мягко произносит:

– Я понимаю.

Он вздыхает, словно ему нужны эта нежность и понимание, но отвечает почти грубо:

– Чего ты хотела?

Востриков очень напряжен, и она чувствует это. Между ними словно искры летят, и раньше, пару месяцев назад, Алекс умело направила бы это напряжение в нужное русло, получив немалое удовольствие, ведь Сергей умеет обращаться с женщинами. По сравнению со своим пасынком, угловатым неумехой, он почти божественен. И Алекс, укладываясь в постель попеременно с этими мужчинами, испытывала одновременно и неловкость, и возбуждение, и пикантность ситуации. А еще ее невероятно развлекало, что Антон и Сергей не подозревают об этом.

– Я хотела вернуть тебе долг, Сережа, – говорит Алекс. Востриков явно ждет какого-то подвоха, и когда она вытаскивает из сумки пачку денег, перевязанную девчачьей розовой резинкой для волос, выглядит оглушенным. – Здесь все, что я должна. Спасибо, что выручил.

Востриков все хлопает ресницами, а она и правда испытывает к нему невероятную нежность и признательность. А еще жалость, ведь Антона не вернешь. Именно Востриков несколько месяцев назад одолжил ей денег на операцию матери, просто так, сколько смог. Увидел, как она рыдает в зимнем саду, спрятавшись за монстерой. Туда все приходят поплакать, или поговорить по душам. Вот и она пришла.

Матери тогда уже было очень худо. У нее уже несколько лет как отказали обе почки. Через день она ездила на гемодиализ, ждала трансплантации, но врачи отказывались ее оперировать. Все падало в общую кучу неблагоприятных факторов: возраст, давление, сердечная недостаточность, но хуже всего – приобретенная волчанка, при которой никто не давал никаких гарантий на успех. Гарантии давали в израильской клинике, но перелет, проживание, лекарства и прочее стоили баснословных денег. У Алекс их не было, матери тоже нечего продавать, она жила в области, в старой квартире размером со шкаф, с продажи которой едва окупился бы перелет и операция. Алекс сломала голову, где взять денег и что делать потом с матерью. Перевозить на съемную квартиру, где они живут с Еленой? Мать от этой идеи отказывалась наотрез, а больше вариантов не было. Алекс даже думала об эскорте, но ее останавливало то, что даже при самом удачном стечении обстоятельств, при которых ее не насиловали и не калечили, пришлось бы зарабатывать довольно долго, а деньги требовались срочно.

Момент, когда она валялась в ногах у миллионерши Торадзе, Алекс вспоминать не любила. Властная тренерша была не в духе и не вняла мольбам. Алекс убежала в слезах и потом наткнулась на Вострикова, который без всяких вопросов дал ей в долг. Да, не ту сумму, которая была нужна, но Алекс подумала: можно ведь одалживать частями. И она одалживала, сколько могла, в том числе и у Антона. Наверное, кто-то мог дать ей всю сумму сразу, но Алекс думала, что столько денег ни у кого нет, потому просила в разы меньше. Однако поддержка дала ей надежду, что она за короткое время соберет нужное количество. На тренировках каталась с несвойственной яростью, а поймав недоумение в глазах Торадзе, с вызовом задирала подбородок и пыталась пойти на те прыжки, которые ей никогда не давались, полагая, что на злости прыгнет выше головы. Алекс надеялась войти в сборную, выиграть соревнование и получить призовые, потому поднимала планку все выше. Конечно, ничего не получалось. Собрав половину необходимых денег, Алекс созвонилась с клиникой, согласовала дату операции, купила билеты.