Штрафной удар сердца

– Фомин, не тупи. И давай сразу договоримся: этот эпизод ничего не будет значить. Я бы очень не хотела, чтобы ты в курилках трепался о том, как оприходовал саму Лебедеву, в деталях пересказывая, насколько я хороша или плоха.

– Дура ты, – обиделся я.

– Возможно. Может, я слишком плохо думаю о людях, жизнь как-то научила. А мужики тоже сплетничают, и даже больше нас, часто преувеличивая свои подвиги. Я бы хотела, чтобы за моей спиной не пересказывали смачные детали, как именно и в каких позах ты меня пожалел.

– Была бы ты мужиком, я бы в рыло дал, – ответил я. – Просто за само предположение. Но я скажу просто: не парься.

– Хорошо, – буркнула Агата, но было видно, что ей самой неловко.

Она сложила стопочкой свои записи, которые мы раскидали в порыве страсти, приоткрыла окно, впуская холодный воздух, и вернулась за стол. Я отпер дверь и уселся сбоку.

В кабинет ввалился Сомов, которого вживую нам видеть еще не приходилось. Не было никаких сомнений, что на записи с камер именно он. Как и описывала Светлана Романова, Дмитрий был высоким, крупным и «мосластым», как лось. Даже фигуристый и мускулистый Романов рядом с ним терялся бы. Неудивительно, что Сомову так легко удавалось раскидывать соперников на арене. Он лучезарно улыбнулся прямо с порога, обнажив внушительную дыру в переднем ряду зубов. Не хватало как минимум двух. Агата предложила ему присесть, и в кабинете сразу стало тесно, а офисный стул показался маленьким, как будто в детский сад пришел тролль. Я посмотрел на его бицепсы, представил молоток в руке.

– Наверное, не стоило от вас бегать, – сконфуженно извинился Сомов. – Все равно ведь нашли. Вы наверняка подумали, что это я Антоху убил.

– Конечно, – согласилась Агата. – Тем более что это выглядит весьма подозрительно. А вы убивали?

– Да бред, конечно, – возмутился тот. – Никого я не убивал, Антоха мне был как брат. С третьего класса вместе, делились всем, да и в команде мы – самые молодые, сам Бог велел держаться вместе.

– Делились всем, включая женщин? – спросил я.

Его перекосило. По щекам сразу пошли красные пятна, а взгляд стал таким, будто он продумывал, как бы половчее прижать меня к бортику и исподтишка насовать под дых. Однако Сомов не ответил, только улыбка сползла с лица, превратившись в кривоватый оскал.

– Дмитрий, мы знаем о вашем романе с Алисой Серебряковой, так что давайте не будем тут играть в молчанку, – сурово сказала Агата. – Считайте, это установленный факт. Итак, за спиной у друга вы закрутили интрижку с его девушкой. Как он отреагировал, когда узнал?

– Ой, давайте не будем, – скривился Сомов. – И, для сведения, не с девушкой, а с бывшей, хотя Алиска не хотела этого признавать. Сама мысль о том, что она Антохе не нужна, выводила ее из себя. Но она сама во всем виновата. Нельзя парня держать на привязи бесконечно, отделываясь обещаниями. Он психанул и нашел другую. Влюбился как пацан. И кстати, очень радовался, когда узнал, что у нас, ну… того… Алиса, конечно же, узнала, что он теперь с Ленкой, в истерике билась, нуждалась в утешении, а я вовремя подставил ей плечо. Она мне всегда нравилась. Только у нас ничего не получалось. Я же дуболом, простой, от сохи, нет во мне того лоска, что был у Антона. И она не перестала его любить, хотя и прикидывалась, что ничего к нему не испытывает. Только это вранье все видели. Как его можно не любить? И это самое гадкое, когда я к ней со своими слюнями, и она вроде бы отвечает, только в башке у нее – другой. Я с ума от этого сходил. По-моему, даже его ненавидел. Ну, почти ненавидел. Только это вообще ничего не значит!

– И могли бы убить? – спросила Агата. – Из ревности, из-за ненависти?

– Не делайте из меня дурачка, – разозлился Сомов. – Я же сказал, это ничего не значит. В мыслях мы все можем убить и желаем кому-то сдохнуть. Да, временами, в такие вот минуты я очень хотел, чтобы Антона не стало. Он не лез в мою жизнь, но мешал, ох как он мне мешал! Но я ничего для этого не делал. Да и кто сейчас убивает из ревности?

– Еще как убивают, – усмехнулась Агата.

Сомов помотал тяжелой головой:

– Я не из таких. Я очень рациональный. Ну, приревновал бы его, долбанул по башке или на машине сбил. Где гарантия, что Алиса бы со мной осталась?

– Возможно, из-за любви вы бы и не пошли на преступление. А ради денег?

Вот тут он насторожился и вновь пошел пятнами. С такой чувствительностью и неумением врать вообще не следовало этого делать.

– Не понимаю, о чем вы, – неубедительно сказал Сомов.