Штучка

Саша — второй мент, — курить начал у того подъезда, что был к месту локации ближе. У того же подъезда, спиной к Егору сидела какая-то бабка, укутанная в платок. Егор предложил было к ней подойти спросить не знает ли она живущего здесь Лазарева, но Антон против этого возразил. Сказал, что быстрее эта же бабка зайдет и стуканет соседу, что его искал какой-то невнятный тип. Потому что соседи ближе всяких незнакомых персонажей. Ждать пришлось долго — целый час на внезапно обострившейся жаре. Сигареты в пачке Егора успели кончиться, перешел на сигареты Антона, не спуская глаз с двери «заветного» подъезда. Конечно, трекер мог ошибиться… Но точность локации была пять метров. Подъезд точно был крайний…

Когда из подъезда таки выскочил Лазарев — белобрысый, улыбающийся ублюдок, — Егор аж дернулся в его сторону, Антон, заслонявший Васнецова, вцепился ему в плечи.

— Не вздумайте, — тихо прошипел он, — спугнете. Он не должен оставить заложницу надолго. Если она жива, конечно…

Если она жива… Все, что было в груди Егора, — стыло, застывало, будто все его нутро вдруг оказалось в температуре абсолютного нуля, и все мельчайшие частицы его души застыли, не в силах двигаться в этом невыносимом холоде. Он смотрел, как неторопливо ковыляя и припадая на трость, заходит в подъезд бабка, — и пытался это осознать. Но никак не мог. Кто? Что делал? Шел? Куда? Как там Таня — скажите лучше!

Антон сбросил Саше один звонок. Саша же повернулся — вроде для того чтобы сплюнуть, а на деле бросил взгляд в сторону Лазарева, его запоминая. Спокойные, собранные. Не менты — фээсбешники просто. А душе смертельно хотелось фургончика с омоновцами, вертолетов, да вот только… слишком это было жирно для одной девочки-студентки, да?

Антон оказался прав. Лазарев метнулся в гипермаркет, расположенный буквально на углу дома через дорогу, ближайшего к его подъезду. Вышел через десять минут. Курящий у его дома незнакомый мужик Лазаря особо не напряг, он, безмятежно улыбаясь, с бутылкой шампанского в руках зашел в дом. За бутылку взгляд Егора зацепился. Сопоставил его с улыбкой тренера, сделал странные, одновременно и успокаивающие, и не очень выводы. Ладно. Сперва Васнецов вытащит Таньку из дерьма, а уж потом будет думать, что ему с ней делать.

Саша же невозмутимо затушил сигарету об крышку мусорного бачка и, придержав дверь после Лазаря с десять секунд, нырнул вслед за ним. Слава богу, и Антон, и Егор, и Света бегали быстро, успели до того, как медленно подводил дверь к стене доводчик.

— Двенадцатый этаж, — сообщил Саша, с деловитым видом шагая в распахнувший свои двери лифт. Егор был охренеть, как впечатлен работой оперативников. Сообразительные, осторожные, практичные до нельзя, они старались свести к минимуму всякую временную потерю. Далее — по разным алгоритмам, озвученным ребятами, нужно было либо его вызвонить и «попросить помочь спустить вниз к скорой лежачую бабульку», либо — в идеальном, невозможном случае успеть поймать за шиворот у двери и заломать руки, и отнять ключи. Егору хотелось не только руки, и не заломать, а сломать, но…

— Егор Васильевич, постарайтесь себя в руках держать, — попросил Антон, когда лифт мучительно медленно подползал к одиннадцатому этажу. — Мы, конечно, оформим в протокол сопротивление при аресте, но под него не все травмы попадают… Ну и штрафы у нас за это…

Ему было легко говорить, а когда Егор, пока двери лифта только-только разъезжались, услышал женский крик — Танин крик, — удержаться на месте оказалось невозможно.

Опасная игра

Сначала Танька поняла, что у нее затекли руки, а уж потом она поняла, что уже не спит. На языке было сухо, она аж ощутила, насколько язык шершавый на самом-то деле. На щеке лежала чья-то тяжелая ладонь, и пальцы ее осторожно Танькину кожу поглаживали.

Раскрывать глаза Танька не торопилась, осторожно анализируя и себя, и свои воспоминания. Она помнила сладковатый запах от прижатой к ее лицу тряпки, она помнила умоляющий голос Лазарева над ухом «Киса, только не рыпайся», и сейчас кисти рук прочно были обняты браслетами наручников. Металлических наручников.

Танька открыла глаза, облизала губы, уставилась в лицо Лазарева. Они лежали рядышком на кровати, а кровать, судя по всему, была в той квартирке, в которой они с Егорчиком частенько кувыркались. То есть вряд ли это была квартира Лазарева, хотя кто его знает. Танька была уверена, что он эту хату снимал. Ну, нормальная была квартирка. Однокомнатная — для потрахаться вполне хватало.

Танька была в тех же джинсах и футболке, в которых бегала по врачам и ездила в Легион. Кожа была до омерзения липкая и пыльная. Лазарев валялся рядом на покрывале в джинсах и майке.

— Привет, — шепнул Егорчик, виновато улыбаясь. Он глядел на Таньку настороженно, будто ожидая, что она начнет орать.

— Принеси воды, пожалуйста, — невозмутимо произнесла Танька, спокойно глядя Лазареву в глаза.

У Егорчика что-то дернулось в лице.