Штурм

Приближалось начало артиллерийско-авиационной подготовки. Все непосредственно не связанные с управлением огня вышли на холм. Еще не было и восьми часов, но солнце уже пригревало. А. М. Василевский подозвал меня и приказал вкратце доложить планирование артиллерийского обеспечения штурма. Когда я сообщил, что перед каждым «визитом» нашей авиации в Севастополь артиллерия будет проводить пятиминутный огневой налет на зенитки противника, он одобрительно сказал:

— Атаке авиации предшествует артиллерийская подготовка! Это очень хорошо!

Толбухин, улыбаясь, заметил, что во 2-й гвардейской армии много всяких «чудес» бывает, но о таком и он еще не знал.

В это время представитель штаба воздушной армии доложил, что через пять минут двадцать семь наших самолетов берут курс на Севастополь. Они должны нанести удар южнее Любимовки и Мекензиевых гор. Этим и начиналась наша необычная артиллерийско-авиационная подготовка атаки. За несколько минут до подхода самолетов к указанному району артиллеристы израсходовали на каждую зенитную батарею противника до пятидесяти 76-миллиметровых снарядов.

Пленные зенитчики позже рассказывали, что, когда они изготовились к стрельбе по самолетам, неожиданно кругом начали рваться снаряды.

— Бог мой, что творилось! — говорил, оживленно жестикулируя руками, молодой солдат. — Мы бросились в укрытия. А с неба посыпались бомбы. Тут же вышло из строя орудие. Пятнадцать минут ваша авиация совершенно безнаказанно бомбила нас.

Позже некоторые гитлеровские батареи стали оживать, главным образом южнее Севастополя. Но они для самолетов были неопасны.

Теперь через каждые двадцать минут в небе появлялись наши эскадрильи. И каждый раз специально выделенные батареи по команде с наблюдательного пункта давали огневой шквал по немецким зениткам. Поэтому бомбардировщики беспрепятственно сбрасывали смертоносный груз.

Однако последний налет показал, что гитлеровцы все же разгадали нашу тактику. Когда летчики повернули обратно, зенитчики открыли огонь и подожгли один бомбардировщик. Летчик бросал самолет из стороны в сторону, стараясь сбить пламя, но это ему не удалось. Обожженный, теряя сознание, он приземлился на поле аэродрома.

Пришлось спешно вносить коррективы в свои планы. Теперь мы не позволяли немецким зенитчикам стрелять не только во время бомбежки, но и в те минуты, когда самолеты разворачивались, идя на свои аэродромы.

Почти одновременно с ударами авиации открыли огонь и наши орудия большой мощности. Они методически разрушали доты и дзоты врага.

Контроль пристрелки вместе с постепенным разрушением дотов продолжался.

Так прошло два часа. Эти два часа решали в конечном счете успех прорыва обороны противника малой кровью. Наконец внезапно ударила тысяча наших орудий и минометов. Все слилось в общий гул. Это был пятиминутный налет по первой траншее и опорным пунктам противника.

Открытым текстом по радио командир 50-й немецкой дивизии доложил Альмендингеру, что русские начали генеральный штурм. Однако новый гитлеровский командарм не захотел и слушать встревоженного подчиненного. Очевидно, он не знал, что тот пережил на Перекопе. И Альмендингер тоже открытым текстом ответил: «Передайте вашим солдатам и офицерам: сзади их ждет смерть, а впереди — жизнь и победа»..

Пять минут бушевал мощный огневой шквал. Потом на какое-то мгновение наступила пауза. И опять также, как на Перекопе, половина всех орудий обрушила огонь на вторую траншею.

И здесь пригодились показания пленных. От них мы своевременно узнали, что на Перекопе, где ложный перенос длился всего пять минут, не все солдаты успевали выбраться из убежищ и блиндажей. Поэтому мы увеличили паузу до десяти минут.

Теперь в полный голос заговорили немецкие батареи. С наблюдательного пункта мы видели, как от их мощного заградительного огня поднялась перед нашей первой траншеей сплошная завеса из дыма, пыли, кусков камня и земли.

Пришла пора подавлять гитлеровскую артиллерию. С гулом разрывая воздух, понеслись снаряды на батареи неприятеля. И так же, как на Перекопе, стал заметно редеть вражеский заградительный огонь. Однако семь-восемь батарей продолжали стрелять. Видимо, они не были засечены звукометристами.

Маршал Василевский с интересом наблюдал за действиями артиллерии. Александр Михайлович, улыбаясь, сказал Толбухину:

— А ведь гвардейцы обманули-таки Альмендингера. Наверняка он считает, что артподготовка началась только часа полтора назад. А на самом деле за три часа редким огоньком немало его укреплений уже ликвидировано.

Два раза повторялся ложный перенос огня. Лишь после этого пехота поднялась в атаку. Следуя за огневым валом, она захватила первую и вторую траншеи врага.

Завязались ожесточенные бои. 54-й корпус, сковывавший противника огнем, в основном выполнил свою задачу.

Следуя за огневым валом, 24-я и 87-я гвардейские стрелковые дивизии 13-го гвардейского корпуса ворвались в первую и вторую линии окопов. Здесь начался упорный траншейный бой.