Штурм

Было около трех часов дня, когда немцы при поддержке авиации пошли в контратаку. События развивались стремительно. Первый удар немецкие бомбардировщики нанесли по своим войскам, так как район Мекензиевых гор был плотно окутан дымом. Контратаки следовали одна за другой. Четырнадцать раз бросались гитлеровцы на позиции гвардейцев.

Чанчибадзе волнуется, время от времени звонит мне:

— Добавляй, пожалуйста, артиллерии, не жалей металла, дорогой!

К вечеру, когда обстановка накалилась до предела, к нам в плен попало несколько солдат. Одни из них сошли с ума, другие истерически рыдали. Не выдержали нервы. Потом один солдат рассказал, что между Бартеньевкой и Инкерманским маяком в укрытиях сидят пулеметчики-эсэсовцы, получившие приказ без предупреждения расстреливать отступающих. Очевидно, это и имел в виду командарм Альмендиигер, предупреждая свои войска, что «сзади — смерть!».

Наступили сумерки. Солнце падало в море, трепетным пунцовым отблеском освещая волны. Грохот разрывов, гул самолетов стали постепенно стихать.

Первый день наступления закончился неплохо. Прочно удерживаются вторые траншеи противника, захвачено много важных опорных пунктов. Однако вершины Мекензиевых гор и железнодорожная станция еще не взяты.

Толбухин доволен:

— Еще один такой день, и Альмендингер потащит сюда все свои резервы.

Василевский задумчиво смотрит на него:

— Почем знать, может быть, Альмендингер и не станет ожидать завтрашнего дня, а еще нынешней ночью двинет на Мекензиевы горы новые силы.

Маршал оказался прав. Командующий 17-й немецкой армией кроме резервов стал перебрасывать на наше направление войска и с других участков фронта.

Утром 6 мая артиллеристы нанесли новый удар. Пехота пошла в атаку. Гитлеровцы немедленно обстреляли наступающих из орудий, потом сами перешли в контратаку. И только днем после повторного артиллерийского налета и подавления батарей противника штурмовой авиацией наши части несколько продвинулись, улучшив свои позиции.

На наблюдательном пункте снова маршал Василевский, генерал Толбухин. Александр Михайлович поглядел на хмурящееся небо.

— Нужна более активная поддержка пехоты с воздуха. А день-то сегодня неподходящий — облачность. Трудно будет использовать штурмовую авиацию.

— Я только что запрашивал генерала Хрюкина, — доложил представитель штаба 8-й воздушной армии, полковник Харебов. — Все будет по плану. Высота облачности около двухсот метров.

Справа над морем послышался гул. Эскадрилья Ил-2 7-го штурмового авиационного корпуса вылетела на подавление вражеской батареи. Вскоре над Севастополем возникли разрывы. Одно за другим потянулись туда новые звенья бомбардировщиков и штурмовиков.

Сопротивление гитлеровцев увеличивалось. Среди пленных стали попадаться уже солдаты из резервных частей и с других участков фронта.

— Альмендингер благодаря удачным действиям второй гвардейской поверил, что главный удар наносится именно здесь, — говорил Толбухин маршалу Василевскому. — Мы на это и рассчитывали. Обман удался.

— Посмотрим, как будут развиваться события дальше, — сдержанно отозвался Александр Михайлович.

2-я гвардейская армия вклинилась в оборону неприятеля. Это взволновало не только Альмендингера, но и самого фюрера.

Немцы стали усиливать 17-ю армию. Вечером 6 мая разведчики сообщили нам о том, что из Бухареста на херсоиесские аэродромы прибыло около ста самолетов. В ночь на 7 мая из Констанцы отправились четыре быстроходные баржи с маршевыми ротами. Но только одна дошла до Стрелецкой бухты. Остальные были потоплены в открытом море подводниками.

Утром начался общий штурм Севастопольской крепости всеми войсками 4-го Украинского фронта. Главный удар наносили 51-я и Отдельная Приморская армии. Пехота, поддержанная артиллерией и всеми силами 8-й воздушной армии, двинулась в наступление с востока. В нескольких местах были захвачены важные позиции противника.

Сопротивление гитлеровцев на участке 2-й гвардейской армии значительно усилилось. Наши дивизии почти весь день отражали контратаки.

— Все идет по плану, — говорил командарм своим помощникам. — Завтра будем в Севастополе.

Однако к вечеру командир 55-го стрелкового корпуса генерал Ловягин неожиданно доложил:

— Перед фронтом тридцать третьей дивизии огонь ослабел, и пехота с орудиями сопровождения продвинулась на юг до километра. Успеху способствовало умелое использование минометов. Они были объединены для сопровождения пехоты огневым валом.

Альмендингер понял свой просчет. С наступлением темноты он стал спешно снимать с нашего участка свои резервы, которые были изрядно потрепаны в боях за эти дни.

8 мая наступил перелом. В шесть утра после мощного артиллерийского налета и огня сотен орудий прямой наводки наши дивизии начали успешно продвигаться вперед. Сопротивление врага заметно ослабло. Правофланговая 387-я стрелковая дивизия, преследуя отходящего противника, овладела высотой 76.9, заняла Любимовку и совхоз имени Софьи Перовской. Другие части ворвались на Мекензиевы горы.

Отсюда открылась панорама Севастополя. Город был объят огнем.