Штурм бункера

– Господин полковник! К чему эта опека? Сами не разберемся с клиентом? Чай, не первый раз замужем.

Вадбольский, сделав бровями непереводимое движение в духе вот-как-мне-работать-с-этими-невоспитанными-людьми, обратился к Солнцеволосой:

– Лучше будет, если вы сами ответите… Зная ваше очарование…

Богатырева улыбнулась…

Нет-нет, она УЛЫБНУЛАСЬ, и температура в кабинете сейчас же поднялась на два градуса, экваториальная пустыня за иллюминатором расцвела подсолнухами, певчие птицы, никогда не обитавшие на Марсе, завели нежные трели, планетолеты на соседнем космодроме пустились в пляс…

…и заговорила протодиаконским басом:

– Михал Михалыч… не гневайтесь… я сюда прислана вовсе не для того, чтобы контроль осуществлять… вернее, контроль – в последнюю очередь… смотрите на меня как на дополнительный живой ресурс, вот и всё.

– То есть?

Лещов, как удостоился лицезреть улыбку Солнцеликой, так и забыл, что в интересах дела надо быть жестким.

– Уж очень специфический фрукт вам нынче противостоит. Восемь раз его пытались арестовать за контрабанду и… ни малейшего успеха. По оперативным данным – прожженный черный археолог, штурмовик бункеров, обильные связи в уголовной среде, даже кровь, как мы предполагаем, на нем есть… а доказать ничего не можем. И коллеги, – она произнесла этот эвфемизм словосочетания «офицеры безопасности» так, словно речь шла о юных шоколатье, – совершенно и во всем доверяя вашим профессиональным навыкам, просто подстраховались, прислав меня.

– Отчего же именно вас?

– Я изучила досье Браннера вдоль и поперек, я знаю всё, что можно узнать, используя наши базы данных, оперативные источники, беседы с сослуживцами… И, быть может, в тот момент, когда все штатные средства окажутся исчерпанными, я предложу иной подход.

Лещов соображал быстро. И быстро же принимал вызов. Ему хотелось сразиться с этим невероятным созданием Божьим на поле таможенных операций, которое он понимал лучше кого-либо на Марсе. Его притягивало соревнование.

– Отлично, Ольга… эээ…

– Зовите меня просто Хельги.

– Отлично, Хельги. Кстати, просто Михаил Михайлович. Браннер, он же Док, он же Умник, деятель со стажем. Неужели он ни разу не попадался на том, на чем попадаются все они?

Титанида поджала губы с досадою.

– Вы, верно, имеете в виду реализацию, Миша? Сбыт марсианских артефактов?

– Разумеется.

– Так вот, Браннер в принципе не имеет сбыта, он даже самых осторожных попыток не предпринимал.

– Но почему? Что, вашему специфическому фрукту не нужны деньги?

– НАШЕМУ специфическому фрукту совершенно не нужны деньги. Он, видите ли, романтик до мозга костей, и от этого все наши беды. Сделав к сорока двум годам ошеломляющую карьеру – доктор ксеноисторических наук, профессор Петербургского государственного университета, завкафедрой, главный редактор «Артефактов Внеземелья», он еще и регулярно зарабатывает фантастические гонорары за учебники и популярные труды по ксеноархеологии. Пока еще не академик, но дайте срок… Светило!

Лещов словно бы взял след, такое у него сделалось выражение мор… лица.

– И вот этот доктор-профессор, без-пяти-минут-академик решил, что слишком накладно покупать у подпольных барыг задорого те самые артефакты, относительно которых никогда до конца не известно, не изготовил ли их дорогой друг барыги на Земле, на Малой Арнаутской, даже если очень хочется «закрыть позиции» в личной коллекции… У него ведь имеется личная коллекция?

– О! Еще какая! – воодушевилась Богатырева. – Иные собрания крупных столичных музеев ей в подметки не годятся…

– …и отправился на Марс добывать артефакты лично. С плазменным резаком в одной руке и сканером подземных пустот в другой. Не так ли?

– Ваша интуиция меня поражает… – произнесла Хельги, и сорок тысяч мужчин разных возрастов и национальностей, пребывающих в радиусе ста километров от кабинета Вадбольского, испытали горькое чувство сожаления, что не им адресованы эти одобряющие слова. – Всё почти так. Осталось добавить пару штрихов. Во-первых, он собирает только марсианские кодексы и простые документы, прочие артефакты его мало интересуют. Его научная специализация – письменность княжества Ринх. И славный джентльмен растет в науке как на дрожжах, поскольку сам себе добывает источники, содержания которых не знает более никто из ксеноисториков. Пишет по ним работы, публикует, словом, хобби приносит немалый профит и в главном деле жизни… А во-вторых… я неплохо изучила его характер. Мне кажется, он просто хочет штурмовать бункера с плазменным резаком в одной руке и сканером подземных пустот в другой. Хлебом не корми, дай поштурмовать бункера. Побыть пиратом. Побыть гангстером. Побыть кладоискателем.

– Но зачем? Он идиот?

– Нет. Я же говорю: рома-антика… – И она закатила глаза с видом влюбленной гимназистки.

Пять минут назад Лещов готов был разорвать ее. Сейчас он ревнует ее к собаке Браннеру, и в душе капитана растет большое горячее предвкушение: собака Браннер от него не уйдет.

– Вот и прекрасно! – резюмирует Вадбольский. – Уверен: сработаетесь.