Штурм Олимпа

Джони проснулся внезапно от какого-то противного скрежета. Никогда ещё он так не радовался, что его выдергивают из любимого сна, но что бы это могло быть? Часы показывали, что с момента погребения прошло почти три часа. Методичный скрежет со звоном повторялся снова и снова, будто кто-то разгребал камни лопатой. И вдруг Джони осенило, что робот всё-таки последовал за ним без приказа, и теперь, при отсутствии четко поставленной перед ним задачи, аварийно-спасательный робот самостоятельно запустил программу спасения своего напарника! Вероятно, искусственный интеллект, как и человек, нуждается в цели, определяющей смысл его существования. Действительно, а чем же ему ещё заниматься без цели, не выть же от тоски на Фобос или Деймос стоя на вершине Олимпа!? Джони пообещал самому себе, что если выберется из этой передряги, то обязательно возьмёт этого робота домой, пусть выполняет роль домашней собаки.

Когда после двух часов работы робот наконец-то вытащил Джони на поверхность, вспышки лазера давным-давно прекратились и над ними сияли звёзды, а солнце склонилось к горизонту. Как оказалось, робот сам при помощи газовой горелки изготовил импровизированную лопату из собственных боковых панелей. Судя по всему, искусственный интеллект всё-таки способен изобретать, браво программистам!

К сожалению, повреждения кентавра Джони оказались критичными: он не мог ни встать на ноги, ни даже ползти. Счастье от внезапного спасения сменилось горькой обидой на коварную судьбу.

Сильно исцарапанный робот-спаситель долго неподвижно наблюдал за попытками Джони поднять своё искореженное механическое тело. Затем розовый робот достал газовую горелку и начал резать поврежденного кентавра, – Джони не мог даже сопротивляться разрезанию своего механического тела на металлолом. По всей видимости робот, повинуясь заложенной в него программе, пытался извлечь из сломанного товарища наиболее ценную часть, а именно, – модуль искусственного интеллекта. Похоже фортуна опять улыбнулась Джони и он подумал, что всё же робот определенно молодчина, придётся оставить его себе навсегда!

В тот миг, когда титановый биомодуль был извлечен из кентавра, Джони стал совершенно беспомощным, – он мог лишь смотреть на окружающий мир собственными глазами и больше ничего. Робот взял биомодуль в свои руки-манипуляторы и установил Джони себе на спину подобно всаднику. Действительно, не носить же роботу его на руках как младенца! Оказалось, что транспортные кронштейны на спине кентавра идеально подходят для крепления биомодуля. Выпотрошенное бренное тело своего товарища робот оставил как ненужный хлам валяться на камнях…

С этого момента от Джони ровным счетом ничего не зависело, зато теперь можно было покататься верхом и полюбоваться окрестностями, – но только до тех пор, пока станция их не обнаружит и не испепелит из лазера. Но робот, руководствуясь непонятными для Джимми мотивами, отправился прямиком к станции. Вполне возможно, что тот решил вызвать подмогу. Логичный поступок. Отлично, пошло дополнительное время игры под названием жизнь!

Через несколько минут Джони въехал верхом на розовом кентавре в пустой гермошлюз. Им двоим предстояло самое сложное испытание, о котором робот и не догадывался. Каким-то образом компьютер станции должен был безошибочно определить, что перед ним находится живой человек, а не искусственный интеллект. Джони был готов к чему угодно, даже к биопсии собственного головного мозга посредством электродрели, но процедура идентификации оказалась простой и сложной одновременно. На одной из стен гермошлюза загорелся большой экран, на котором в виде таблицы семь на семь демонстрировались неподвижные стоп-кадры из детских мультфильмов. Кентавр подошел вплотную к экрану таким образом, чтобы Джони тоже мог хорошо видеть все изображения. На картинках встречались самые разные сюжеты и персонажи, начиная от всеми любимых трёх медвежат до совершенно незнакомых Джони мультяшных героев. По всей видимости, требовалось по какому-то неизвестному критерию выбрать одну или нескольких картинок.

Количество изображений напомнило Джони популярную лотерею семь из сорока девяти. Если правильных картинок ровно семь, то в лотерее вероятность угадывания всех выигрышных номеров составляла приблизительно одну к восьмидесяти миллионам. Сколько картинок надо было угадать сейчас Джони понятия не имел. Он быстро накидал на своём виртуальном экране электронную таблицу, и компьютер подсчитал, что верных ответов скорее всего должно быть двадцать четыре, – в этом случае возможное количество комбинаций замка максимально и превысит шестьдесят триллионов. Вполне надёжный запор от пришельцев, особенно если после пары неудачных попыток система надолго блокировалась.