Штурм Рейхстага

И слава, громче всех слава вам, воинам нашей армии, освободителям земли русской, польской, чешской, болгарской, югославской, и прочая, и прочая!

Но, друг, верь мне, верь моему опыту и сердцу: держите порох сухим! В мире капиталистов не любят слабых, там воспользуются любым ослаблением нашей бдительности.

Наговорил я тебе много, а главного не сказал. Сегодня я со всей семьей въехал в новую квартиру. Еще в дни войны строился наш дом. Четыре больших комнаты, ванна, душ и всякая другая приятная всячина. Вот какая забота о рабочем человеке. Дети и девушки со всего квартала натаскали цветов. Сижу, как в саду. В саду и сижу, ей-богу! Вместо соловья поет душа. А за окном дымит и дымит завод — мой отец, мой кормилец. Война ведь только закончилась, а завтра с нашего конвейера сходит первый мощный гусеничный трактор.

Ставлю точку на этом, Константин. Обнимаю и целую всех вас, покорителей Берлина. Кстати, ты знаешь, что мы с тобой можем скоро встретиться в Москве? Мне сегодня сказали, чтобы я готовился ехать в столицу. Зачем еще не знаю, но намекают, что будет праздник в честь победы. Увидимся, если ты, конечно, будешь послан туда…»

Я уже знал, что в Москве готовится парад Победы, но не уверен был, попаду ли на него.

А пока, чтобы проверить, не разучился ли стрелять в эти торжественные дни, я вышел на линию огня, взял у рядового Савенко винтовку, прилег, прицелился — и трах, трах, трах!

Желающих посмотреть, как стреляет командир батальона, нашлось много. А вдруг я промазал?

— Две пули в десятке, одна в девятке! — доложил старшина Иванов.

«Порядок, Сергей Васильевич! Не беспокойтесь, оружие в верных руках!» — мысленно сказал я себе и улыбнулся.

Через несколько дней — вызов в штаб. В приемной у генерала застал Неустроева, Сьянова, Кантарию, Егорова. У них ликующие, радостные лица.

— Едем на парад Победы в Москву!

— Везем Знамя Победы в Москву!

Значит, встретимся, дружище Пешехонов!

…Москва. На аэродроме толпа народа. Вижу лицо жены, но добраться до нее не так легко. Кто-то из незнакомых обнимает, кто-то целует. Кто-то сует букеты цветов.

— Костя, Костя! — зовет жена. — Отдайте моего Костю!

На следующий день я с утра до вечера бродил по столице и впервые так сильно ощутил, насколько дорога, близка и любима мне она. Около Мавзолея В. И. Ленина хотелось опуститься на колени и стоять так долго, вспоминая дорогой образ великого вождя и учителя, первого большевика, великана мысли и дела, создателя нашего Советского государства.

Над Большим Кремлевским дворцом трепетало на ветру красное полотнище Советского государственного флага. Так же трепетало в груди сердце.

— Родная столица, прими привет от воина, который только вчера шагал по поверженной нами вражеской столице!

Среди участников Парада Победы было много знакомых, а еще больше незнакомых товарищей. Батальон, которым я командовал в Берлине, в сущности песчинка в огромном море войск, которое захлестнуло и затопило гитлеровскую Германию. Я видел перед собой узкий участок фронта, передо мной ставились сравнительно небольшие тактические задачи. Я знал ограниченный круг людей. А тут тысячи героев один красивее другого!

^{Группа героев, участников штурма рейхстага, перед вылетом в Москву на парад Победы. Справа налево: младший сержант М. Кантария, капитан К. Самсонов, подполковник Носачёв (прощается с отъезжающими), сержант М. Егоров, старший сержант Сьянов, капитан С. Неустроев.}

Знакомлюсь со старшиной Ходысевым. Он знаменосец одной из гвардейских дивизий. У него Золотая Звезда Героя, орден Ленина, два ордена Красного Знамени, медаль «За отвагу». Это на одной стороне груди. На другой ордена Отечественной войны первой и второй степени, два ордена Красной Звезды. Каждая награда — подвиг, а то и ряд подвигов. Каждая награда — риск, отвага, храбрость. За войну Ходысев дрался у Одессы, в Сталинграде, под Курском, атаковал Гомель, брал Брест, Варшаву, Познань. Специальность его — разведчик. На счету старшины — двести одиннадцать уничтоженных фашистов, сто «языков».

А вот кавалер всех трех степеней ордена Славы сержант Шулейкин. Он командир противотанкового орудия. В боях с фашистами орудие Шулейкина подбило и сожгло пятнадцать вражеских танков.

Подполковник Владимир Николаевич Макаров — летчик, Герой Советского Союза. Последний свой боевой вылет на истребителе он совершил 1 мая. Над Берлином атаковал два немецких самолета и один из них сбил.

— Это был тридцать четвертый сбитый мной самолет противника, — улыбаясь, говорит подполковник.