ShturmBahmuta_2024

- Мы пока их допрашивали, они поняли, что резать на куски их не будут. Убивать тоже. Допросят, да и отправят дальше на фильтрацию. И тут этот, - «Бас» кивнул в сторону довольного «Куска», - их и спрашивает, как они нас называют. Те давай ломаться как девочки-восьмиклассницы.

- Я им и говорю: «Давай говори правду. Ничего не будет!», - влез в рассказ «Кусок». - Хохол этот стал переживать: мол, вы же не расстроитесь? Мы ему пояснили, что мы не из тех, кто расстраивается из-за слов. Ну он и говорит: «Мы вас пидорами называем». Тут «Бас» влез в базар.

- Ага. Я говорю: «Стоп! Это плагиат! Это мы вас пидорами называем. Вам нужно придумать что-то другое! Вы чего пидоров не любите? Они же вам всем миром помогают: и Европа, и Штаты. Для вас это слово должно быть не оскорбление, а вазелин на душу». Поржали, короче, с ними, и их увели дальше. Такие дела. Хмм... Пидоры.

Постепенно все разошлись, и мы остались с «Басом» одни. Я стал его расспрашивать про дела в его хозяйстве и про взаимодействие с соседями.

- Да нормально все. РВшники в большинстве своем неплохие ребята. Есть, конечно, некоторые, которым бы я в печень дал, но в основном серьезные бойцы. Особенно вот этот, что тут сидел, - «Беда». Они же создавались как разведка. Типа лучшие из лучших! Элита! И командир их, «Конг», отличный мужик. Ты же сам видел: он еще с Попасной ими командует. Без отпусков, как мне сказали, воюет.

- Да. Серьезный командир.

- Мы же с «Максом» тогда хотели или к тебе, или к ним уходить от этого... прости Господи. Я у них тут кое-какие боеприпасы беру по дружбе. А что им? Они же по домам в Опытном идут. И снабжение у них получше нашего. Там, видимо, их главный с нашим самым главным в друзьях. У них и «трубы» какие хочешь, и мины на выбор.

- У нас уже тоже кое-что появилось, - заметил я. -А остальное, ты нам поможешь у них выменять.

- У них и теплаки и «ночники». Все, что захватили, - все их. Для работы. Используй - не хочу. А мы все в штаб тащим. А они уже там решают, дать нам назад или не дать.

«Бас» так искренне возмущался несправедливости этой ситуации, что становилось грустно и хотелось поддержать его, чтобы он не рвал себе душу.

- Да Бог его знает, когда вы посчитаете нужным дать мне этот теплак, если хохлы вот прямо рядом. Я вот выходил, когда с Вальком... Я их слышу, но не вижу. Они были вот в этом саду -понятно, что у них там что-то нарыто было. Из-за деревьев их и не видно совсем. Но в темноте, если бы был у нас хоть один прибор, можно было видеть вообще замечательно.

- Им тоже тут нелегко. И пацанам из «Пятерки», которые Клещеевку берут, - перевел я разговор на другую тему. - Мне командир РВшников рассказывал, что недавно у них группа погибла. Восточнее «Торгового Центра», который они взяли, стоят маленькие такие домики двухэтажные. Позапрошлого века строения. И дальше - трехэтажки. Группа в дом запрыгнула и зашла на второй этаж. А грузины-наемники, которые там воюют, штурманули и взяли первый этаж под ними. То есть наши на втором, а грузины на первом. Грузины предлагали нашим сдаваться. Наши, понятно, послали их нахуй. Бились, бились. БК кончается. Паренек один в окно сиганул и к нашим прибежал. Пытались они им помочь, а, когда дом отбили, увидели, что там все погибли. Грузин главный после на связь выходил. Мол, присылай командир еще группу. Давление психологическое такое, значит.

- Доберемся мы и до грузин. И до поляков. Это вопрос времени. «Конг» за своих, я думаю, не попустит.

- Ладно, пока есть час еще пойду полежу у вас там на ящиках в комнате.

До того, как РВшники взяли эти позиции, здесь располагались украинские военные. В дальней комнате, где было оборудовано спальное место, было тесно и уютно. Тут, как и везде, были слышны «прилеты», но здесь они звучали тише, и это создавало ощущение большей защищенности, чем в других местах этого здания. Я прилег на ящик из-под натовских снарядов с чешской маркировкой и повернулся на бок. Мой взгляд уперся в рождественскую открытку, на которой был нарисован ангел с золотистым нимбом. А рядом с этим рисунком был написан текст на украинском языке. Текст был написан детским почерком и адресован украинскому солдату, которого девятилетняя девочка Лена, поздравляла с наступающим Новым годом. Точно такие же письма мы получали от наших школьников, когда я был в Чечне. В этом письме были любовь и тепло, на которые способны только дети. Я читал его и мне были понятны ее слова: «Дорогий солдат. Бажаю to6ì в новому poni щастя i миру над головою. Здоров’я to6ì i tboì'm друзям з якими

ти служит. Спасиб! to6ì що ти охороняеш мш сон i мене. Нехай Дщ Мороз принесе to6ì подарунки i ти зможеш по’Гхати на Новий piK додому до батьюв. 3 любов’ю. Лена. 9 роюв».