ShturmBahmuta_2024

«Повезут меня в Россию или будут лечить тут?» -вертелась мысль в моей голове. С одной стороны, было привлекательно оказаться в госпитале, а с другой - было обидно, что мы попались в эту ловушку и оба получили ранения.

Быстрыми, насколько можно при ранении Сереги, перебежками мы доковыляли до дома, который был прямо напротив дороги, ведущей к базе. Притаившись у стенки дома, мы стали прислушиваться к звукам в небе и осматривать кратчайший путь к посадке. Буквально пару дней назад тут отступали «Лэнд» и «Нежеля». Только тогда по ним мочили пулеметы и автоматы. Перекресток, который нам нужно было пересечь, был больше похож на поверхность луны. Воронки разного диаметра и глубины покрывали его насколько хватало взгляда. Украинские минометы перепахали его с удивительной методичностью и точностью.

- Смотри, - сказал «Бас» и показал мне рукой на две раздутые туши. - Собак поубивало.

- Не, это не собаки. Свиней задвухсотило. Больше даже на диких кабанов похожи.

- На их месте могли быть мы, - заметил и улыбнулся Серега, не потеряв способности шутить.

- Нам больше повезло, чем поросятам, - поддержал его шутку я.-Давай. Ты первый!

Мы по очереди перебежали «открытку» и углубились в посадку, не менее прореженную минометами. Природа страдала от войны, еще больше, чем люди. Искореженные и разбитые в щепки стволы деревьев, торчащие в разные стороны, перепаханная земля, полностью изменившая свой ландшафт, напичканная боеприпасами и обильно политая кровью.

- Интересно, через сколько лет тут деревья вырастут?

- Так еще ничего не закончилось, - скептически заметил «Бас».

И как будто в подтверждение его слов по позициям соседней «Пятерки», которым доставалось еще больше, чем нам, стали работать «сто двадцатые» минометы. Пронзительные, режущие уши свист и разрывы заглушили последние слова Сереги. Под эти звуки и мысли о том, что сейчас там ребятам несладко, мы пробирались вдоль посадки. Отдохнув в подвале, в котором подкоптили львовских правосеков, и пообщавшись с пацанами, которые находились там в резерве, мы выдвинулись дальше.

- Видишь, пацанам меньше месяца осталось до конца контракта. Сегодня двадцать второе февраля, а им семнадцатого марта домой. И у каждого уже по два-три ранения. А у меня только второе.

- И у меня первое, - заметил «Бас».

- Мы с тобой, можно сказать, везунчики. Лечиться теперь поедем.

- Да и ранение вроде легкое, раз бегаю как сайгак.

Вернувшись на «Аид», мы встретили там расстроенного нашим ранением «Горбунка». Ранение двух командиров -это серьезная потеря для взвода, которая создает множество неудобств.

- Вот, видишь, тебя ругал, что ты по передку лазишь, а попал сам.

- Бывает. Это же война. Идите к медикам, итак, много времени уже ползаете раненными.

- «Абакана» или «Айболита» можно вместо меня подтянуть, пока меня не будет. Я думаю, что недолго лечиться буду.

- Хорошо, - коротко ответил «Горбунок» и стал отвечать кому-то по рации.

- Давайте скорее назад, - обратился он вновь к нам.

- А что там за история с БМП? - вдруг вспомнил я, что хотел узнать подробности.

- Да, мы с утра здорово продвинулись, на целый квартал. Эта тактика на удивление отлично работает, когда беспрерывно долбишь по ним из РПГ и всего остального. Они как-то нервничать сильно начинают. И отступают резвее, - поделился он своими наблюдениями. - И вот эти на БМП выкатились прямо к нам на территорию, не понимая, что мы ее уже заняли и в наглую, прикинь, стоят у наших домов и стреляют. Ну и ребята там выскочили и прямо в борт ей залепили два снаряда с семидесяти метров и разнесли эту мотолыгу в хлам. Командир сказал бойцу, лично шеврон вручит.

- Шеврон от командира получить - это большая честь.

В Бахмуте несколько наших групп продолжали штурмовать Кирпичный переулок, в который упиралось голенище «валенка», и Володя, попрощавшись с нами, вернулся к своей работе. Теперь ему какое-то время придется координировать и штурмовиков, и группы эвакуации, и своих «тяжей» с артиллерией. Вся власть и все ниточки управления боем сосредоточились в одних умелых руках. С одной стороны, это давало определенную оперативность и полное видение картины, но, с другой стороны, спать ему теперь придется еще меньше.

- Ты меня поэтому не хотел брать с собой? - подошел ко мне журналист, которого звали Саня.

- Конечно! Зачем тебе эти риски? Это не твоя работа.

- Я журналист! А хороший журналист в войну - это тот, кто двигается вместе со штурмовиками. Так в любую войну было. Самые известные журналисты - это те, кто в окопах на передке.

- Я тебя понимаю и уважаю за это, но мне такую ответственность тяжело тащить, - ответил я и улыбнулся с перекошенным замотанным лицом. - Грубо говоря, четыреста метров до передовой. Там мины, стрелкотня - у вас ни оружия, ничего, и вы привлекательные мишени. Взял бы я тебя сегодня, и мы бы сейчас в лучшем случае вместе ехали в госпиталь. В худшем - нас бы там всех положили. А это что?

-Что?

- Вызывай группу эвакуации, подвергай опасности людей. Вам работать можно, когда есть возможность. Ты уж прости, Санек.