ShturmBahmuta_2024

Мне нравился наш командир и структура ЧВК «Вагнер» тем, что благодаря обратной связи рядовых бойцов командир, который не справлялся со своими задачами, легко смещался со своей должности без какой-либо волокиты. «Антиген» получил «черную метку» от братвы и был переведен для исправления на острие атаки. У него появилась возможность проявить себя и реабилитировать свое имя и свою честь. Из некоторых такая возможность делала героев. С этого момента мы стали взаимодействовать по вопросам доставки БК и эвакуации с «Басом».

- А что с «Форелью»?

- С какой форелью? - посмотрел на меня командир удивленно. - Не водится у нас такая рыба. Тебе еще что-то нужно?

- Туалетная бумага и влажные салфетки.

- Сделаем, - ответил командир и приказал выдать необходимое.

Воду на передке мы использовали только для питья. Вода -это тяжелая ноша, которую, как и все остальное, группы эвакуации приносили на собственном горбу. В окопах было необходимо хоть как-то поддерживать гигиену, и влажные салфетки были единственным способом обтирать лицо, руки и ноги. Проблема с ними заключалась в том, что на холоде они замерзали и превращались из влажных салфеток в ледяные. Я брал несколько салфеток из пачки, засовывал их в целлофановом пакете поближе к телу, и они становились пригодными для использования.

Massacre - резня

На следующий день с самого утра начался обстрел наших позиций. Украинцы стали разбирать угол перед заправкой и пытались выбить нас оттуда. Из-за неминуемых потерь ранеными мне приходилось подтягивать туда новое пополнение. «Вьюга» был повторно ранен и его пришлось эвакуировать. Когда его проносили через мою позицию, я пожал ему руку и поблагодарил за героизм и мужество. Каждый из его ребят был достоин этого ордена, или медали «За отвагу». То же касалось и ребят из группы эвакуации, которые работали не покладая рук. Вынося очередного тяжелого «трехсотого» на носилках, они пробегали мимо нашего блиндажа. Каждый раз я видел, как они появлялись из посадки и бежали по открытой дороге. По лесополосе тащить раненых было безопаснее, но намного сложнее. В тот момент, когда они с носилками выбежали на дорогу и хотели проскочить «открытку», прилетела очередь из АГС. Вокруг них и у них под ногами стали взрываться ВОГи. Один ВОГ попал точно в голову «Калфу». «Калф» мгновенно погиб, а остальные получили ранения разной тяжести.

Мы с Ромкой стали оттаскивать «трехсотых» пацанов в блиндаж и оказывать первую помощь. Благо, ребята были грамотные и сами накладывали себе жгуты и перевязывали друг друга.

«Карма», - подумал я, глядя на «Калфа». Он сам просил оставить его в эвакуации и, несмотря на то что я ему объяснял, что в эвакуации у него шансов выжить меньше, он настаивал на своем.

- «Бас» - «Констеблю». У нас один «двести» и четыре «триста». Один тяжелый. Твою группу расхерачили. Всех.

- Принял. У меня всего пять человек осталось.

- Принял. Своих дам, и Женю попрошу людей прислать. Выдвигайтесь.

Моя позиция, находились в полутора километрах от завода, где они базировались.

«Что можно сделать, чтобы снизить потери в эвакуации? - размышлял я, пока мы их ждали. - Если ждать до темна, то человек может вытечь и погибнуть. Когда у людей тяжелые ранения, то порой счет идет на минуты. А если выносить сразу, как сейчас, то мы подвергаем группу риску. Ничего тут не сделаешь», - пришел я к неутешительному выводу.

Группы эвакуации подвергались еще большему риску, чем штурмовики на передовой. За ними велась постоянная охота с коптеров. Их вычисляли и тут же наводили на них АГС или миномет. Когда ты сидишь в окопе, у тебя есть время открыть ответный огонь, спрятаться и убежать или зарыться в какую-нибудь нору. Когда группа несет раненого, она представляет интересную мишень для врага. Скученность группы эвакуации - это возможность одной гранатой вывести из строя четверых бойцов. Но в «Вагнере» существовало железное правило: «Мы своих не бросаем -ни живых, ни мертвых!». За каждого человека командир отвечал лично пред «конторой». Если погибал наш боец, то мы искали его до победного. Если человек получал ранение, то его выносили, несмотря на риск погибнуть самому. Каждый из нас, занимаясь этим, понимал простую и важную мысль: «За меня будут бороться! Рано или поздно меня вынесут!». Это не касалось только тех, кто попадал в плен.

Двух бойцов, оставшихся лежать перед центральным украинским блиндажом, который я ходил штурмовать, мы вытаскивали всю ночь. Рельеф местности позволял прятаться и не попадать под обстрел из стрелкового оружия. Ребята подползали поближе и, зацепив кошкой за амуницию, вытаскивали их на безопасное расстояние. К утру их тела попали на точку «Кедр», где складировали наших «двухсотых». Было холодно, и мы могли себе позволить накапливать тела, пока за ними не приезжала другая группа из Клинового. Семья каждого из них получала по пять миллионов рублей. Деньги передавались тому, кто был указан в завещании, а тело хоронили в том месте, которое указал боец: либо на родине, либо на «Алее героев» - кладбище ЧВК «Вагнер».