Читаем 'Штурмфогель' без свастики полностью

- Он был неплохой парень?

Гехорсман сделал вид, что не расслышал, спрыгнул с крыла и отбежал в сторону.

Над аэродромом проплыли на большой высоте две группы трехмоторных "юнкерсов". Около восьмидесяти самолетов. Их и должны были прикрывать асы отряда Вайдемана. Истребители, стреляя выхлопами, стали выруливать на старт. Снежная пороша забушевала на стоянках.

Пихт включил рацию. Сквозь треск в наушниках прорвался голос Вайдемана:

- Так не забудьте: кто выскочит из строя, отдам под суд!

Истребители на форсированном режиме догнали транспортные самолеты и построились попарно сверху. Пихт посмотрел вниз на белую снежную пустыню. Ни деревень, ни городов - снег и снег. Люди давно ушли отсюда, а если кто и остался, то, наверное, зарылся так глубоко в землю - не достать никакими фугасками. Иногда через поля, а чаще через холмы пробегали обрывистые змейки покинутых окопов.

- Внимание, проходим линию фронта, - предупредил Вайдеман.

Никакой линии внизу не было. Та же равнина, те же снега. Только где-то на горизонте дымно чадил подожженный дом, черная лента тянулась по белому снегу. В небе слева вдруг что-то передвинулось и насторожило Пихта. Закачали крыльями пузатые транспортники, закружились турели с короткими спарками пулеметов. "ЯКи"!

Светло-зеленые истребители с яркими красными звездами стремительно сблизились с тяжелыми самолетами, и строй сразу же стал распадаться. Одна машина, задымив, пошла к земле.

- Русские! - закричал Вайдеман. - Звенья Пихта и Шмидта вниз!

Пихт, убрав газ, нырнул в образовавшуюся брешь и сразу же попал в клещи двух "ЯКов". Он двинул ручку вперед, крутнул нисходящую спираль. Ушел! И тут в прицеле появился "ЯК". Истребитель шел в атаку против трех "юнкерсов". Пихт дал длинную очередь. Трасса прошла перед носом истребителя. Русский летчик оглянулся назад, увидел повисший в хвосте "мессершмитт" Пихта, видимо, что-то закричал и змейкой стал закрывать своего товарища, который шел впереди.

Откуда-то сбоку вывалился Шмидт.

- Мазила! - заорал он, повисая на хвосте ведомого и стреляя из всех пулеметов.

"ЯК" завалился на крыло и, рассыпаясь, полетел вниз.

Пихт бросил истребитель в сторону, оглянулся - ведомого нет. "ЯКи" и "мессеры" крутились, как взбесившиеся осы. Внизу на земле дымило несколько рыжих костров - горели первые сбитые самолеты. Русских было немного. Но две пары сковали Вайдемана. Две пары щелкали "юнкерсов". Три истребителя навалились на Шмидта и его ведомого. Шмидту удалось сначала вырваться из тисков, но на крутой горке {Горка - резкий набор высоты самолетом} его самолет потерял скорость и завис. В этот момент "ЯК" с короткой дистанции срезал самолет очередью. "Мессер" взорвался, рассыпав по небу куски крыльев и мотора. "Отвоевался Шмидт", - успел подумать Пихт.

Строй "юнкерсов" распался окончательно. Теряя машину за машиной, группы разворачивались и, разгоняясь на планировании, пытались оторваться от "ЯКов".

"Теперь попробуй уберечь себя", - приказал себе Пихт.

Он направил машину вверх, где дрался Вайдеман. Один из "ЯКов", заметив его, вошел в полупетлю. Нажав на гашетки, Пихт отбил атаку. "ЯК" скользнул на крыло, стараясь зайти в хвост. "Нет, не отцепится". Тыльной стороной перчатки Пихт вытер пот. На помощь "ЯКу" подоспел еще один.

- Фальке!{Сокол (нем.)} - закричал Пихт, вызывая Вайдемана. - Отгони сверху, они зажали меня.

- Не могу, Пауль... - хрипло отозвался Вайдеман.

В бешено перемещающихся линиях земли и неба Пихт все же увидел его самолет - единственный "Фок-ке-Вульф-190" новейшей модификации, который еще не вошел в серийное производство. Пихту удалось на несколько секунд отбиться от "ЯКов". Он пристроился к Вайдеману так, что тот не мог уйти с левым разворотом.

- Освободи путь! - закричал Вайдеман.

"ЯК" открыл огонь.

- У меня заклинило мотор! - испуганно сообщил Вайдеман.

- Попал снаряд?

- Наверное. Я выхожу, следи за мной. "Фоккер" быстро проваливался вниз.

- Садись на вынужденную. Видишь реку? - спросил Пихт.

Вайдеман промолчал, видимо, отыскивал на карте место, над которым сейчас летел.

- Да, кажется, рядом можно сесть. Но там русские!

- Вряд ли. Зажигание выключено?

- Да

- Перекрой баки!

Сильно раскачиваясь с крыла на крыло, "фоккер" Вайдемана планировал с выключенным двигателем. Вот он перевалил через овражек, достиг реки.

- Если русские - беги! - успел крикнуть Пихт.

Самолет Вайдемана врезался в сугроб и пропал в фонтане снега.

Пихт резко потянул ручку на себя. От перелрузки потемнело в глазах. Два "ЯКа" шли на него. Тогда он закрутил отчаянный штопор, вышел из него почти у самой земли и хотел уйти на бреющем. Но "ЯКи" решили доконать его. Тогда Пихт снова полез вверх. Последнее, что он увидел в холодном небе, дымящийся "юнкерс". Чей-то истребитель отвесно шел к земле и, воткнувшись в запорошенную землю, взорвался, как большая фугасная бомба. "Мессеры" и "юнкерсы" скрылись. Теперь Пихт видел только "ЯКи".

Перейти на страницу:

Похожие книги

Иван Грозный
Иван Грозный

В знаменитой исторической трилогии известного русского писателя Валентина Ивановича Костылева (1884–1950) изображается государственная деятельность Грозного царя, освещенная идеей борьбы за единую Русь, за централизованное государство, за укрепление международного положения России.В нелегкое время выпало царствовать царю Ивану Васильевичу. В нелегкое время расцвела любовь пушкаря Андрея Чохова и красавицы Ольги. В нелегкое время жил весь русский народ, терзаемый внутренними смутами и войнами то на восточных, то на западных рубежах.Люто искоренял царь крамолу, карая виноватых, а порой задевая невиновных. С боями завоевывала себе Русь место среди других племен и народов. Грозными твердынями встали на берегах Балтики русские крепости, пали Казанское и Астраханское ханства, потеснились немецкие рыцари, и прислушались к голосу русского царя страны Европы и Азии.Содержание:Москва в походеМореНевская твердыня

Валентин Иванович Костылев

Историческая проза
О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза