Читаем 'Штурмфогель' без свастики полностью

Хопфиц растерянно помял в руках паклю:

- И нашли террористов?

- Не знаю. А вам знаком Вагнер?

- Нет. Я всегда был связан лишь с Клейном.

Неожиданно у Зейца шевельнулось нечто вроде жалости к инженеру возможно, Хопфиц возлагал на Клейна большие надежды, и теперь они рухнули.

- Да, Вагнер не знает вас, - проговорил Зейц.

- Но я надеюсь, задание останется в силе до тех пор, пока мы с вами не поймаем Марта?

- Конечно. Я очень рад, что вы обжились на аэродроме и вам хорошо работается. - Зейц закурил. В косых оранжевых лучах солнца, пробивающихся сквозь листву буков, поплыли сиреневые облачка дыма. - Кого вы подозреваете, господин лейтенант? - спросил он.

- Я познакомился в доме Зандлера с Пихтом и Вайдеманом. Если подозревать кого-то из них, то я бы остановился на первом. Он хитрее.

Зейц пошел к себе, вызвал двух надежных агентов из отряда охраны аэродрома и приказал им следить за инженером Хейфицем.

А когда Хопфиц вернулся обратно к стенду, он попросил Гехорсмана незаметно передать записку Пихту. Всего три слова: "В десять Аугсбург". На аэродроме встретиться с Пихтом он не мог. Поговорить нужно более подробно. А где, как не за городом, можно рассказать товарищу обо всем, что насторожило Зейца.

...Вечером Хопфиц заметил за собой "хвост". Он умывался в душе - агент дежурил в коридоре, в столовой человек сидел за столиком поодаль, в пивной он тоже купил "Штарбиер" и неторопливо сосал пиво из большой фарфоровой кружки. Выходя, Хопфиц задержался в дверях, и его едва не сбил с ног выскочивший следом агент.

- Поосторожней! - прикрикнул Хопфиц.

К счастью, в этот момент мимо проходило такси из Аугсбурга. Хопфиц сел в него. В зеркальце заднего обзора он увидел, как агент метнулся к телефону. Выехав за Лехфельд, Хопфиц расплатился с шофером и вышел.

Ровно в десять он увидел "фольксваген" Пихта.

...В это же время Зейц увидел, что "фольксваген" чуть притормозил и снова начал набирать скорость. Ему даже послышался стук закрывающейся дверцы. Зейц тоже нажал на газ. Как только по телефону его предупредил агент о том, что Хопфиц взял такси и поехал в Аугсбург, он вскочил в свой "мерседес". Мимо него промчался на большой скорости Пихт, который тоже направился к аугсбургскому шоссе. Зейц поехал следом. Дорога перед ним едва виднелась в темноте. Фары он потушил - перед ним мигали сигнальные огоньки "фольксвагена" и помогали ориентироваться. Зейца удивили поздние прогулки Пихта, и он решил посмотреть, куда же тот поехал.

- Кажется, мы попали на глаза Зейцу, - проговорил Пихт, когда Хопфиц сел рядом и хлопнул дверцей.

- Но меня он не должен был заметить, - ответил Хопфиц.

- Это не меняет дела. Надо что-то придумать. Помолчав, Пихт спросил по-русски:

- Как дела, Семен?

- Сегодня Зейц пытался взять меня на пушку, сказав, что Клейн не знает меня, но я уж решил играть до конца... Клейн убит. Об этом мне и сказал Зейц. Но он насторожился. Ведь копии направления сюда в Берлине нет. Видимо, ему приказали за мной следить. Сейчас я едва оторвался от "хвоста".

- Тогда надо торопиться.

- Мне придется исчезнуть отсюда раньше, - сказал Хопфиц. - Все, что нужно было мне, я уже узнал.

- Если Зейц будет мешать, я его уберу. - Пихт поглядел в зеркальце, в котором то появлялся, то исчезал силуэт "мерседеса".

- Только ты береги себя.

- Да, Сеня, разведчик нужен живой, - задумчиво проговорил Пихт.

- Может, мы скоро вернемся домой? - Хопфиц дотронулся до локтя Пихта.

- Когда все же будет готов самолет? - спросил, помолчав, Пихт.

- Надеюсь, через три дня.

- Тогда надо передать Директору дату. Тянуть рискованно. Это будет двадцать седьмое. - Пихт снова взглянул в зеркальце. - Как же избавиться от Зейца? Надо сделать так, чтобы он увидел меня одного. Хотя с чего бы я стал ездить ночью один?

- А с Эрикой?

- Верно! Я быстро высажу тебя за углом, ты зайди к ней, передай, что я хочу сказать ей нечто важное, и пусть она ждет меня, например, у кафе "Таубе". А за это время я сделаю еще один кружок вместе с Зейцем.

Пихт развернулся и направил машину обратно в Лехфельд.

"Тоже поворачивает", - усмехнулся он, кивнув в сторону "мерседеса".

...В Лехфельде "фольксваген" Пихта свернул за угол и на какой-то момент скрылся от Зейца. Зейц, испугавшись, что Пихт уйдет от него, на большой скорости нырнул в переулок. "Уф", - облегченно вздохнул он, снова увидев красные огоньки. "Фольксваген" опять выбежал на магистраль и помчался к Аугсбургу.

"Похоже, Пихт водит меня за нос", - подумал Зейц.

Через полчаса Пихт снова въехал в город.

"Что за дьявол?" - Зейц свернул к комендатуре на магистрали и приказал дежурному офицеру задержать "фольксваген".

Когда машина затормозила перед солдатами военной жандармерии, Зейц вошел в тень.

Дежурный офицер потребовал документы.

Пихт показал удостоверение.

Рядом с ним сидела Эрика Зандлер. "Тьфу, болван! - обругал себя Зейц. Сколько времени потерял даром!"

- Почему вы кружите здесь? - спросил офицер.

- А разве это запрещено?

- Но, согласитесь, это несколько странно - среди ночи, одни...

- Нам так нравится, - вызывающе проговорила Эрика.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Иван Грозный
Иван Грозный

В знаменитой исторической трилогии известного русского писателя Валентина Ивановича Костылева (1884–1950) изображается государственная деятельность Грозного царя, освещенная идеей борьбы за единую Русь, за централизованное государство, за укрепление международного положения России.В нелегкое время выпало царствовать царю Ивану Васильевичу. В нелегкое время расцвела любовь пушкаря Андрея Чохова и красавицы Ольги. В нелегкое время жил весь русский народ, терзаемый внутренними смутами и войнами то на восточных, то на западных рубежах.Люто искоренял царь крамолу, карая виноватых, а порой задевая невиновных. С боями завоевывала себе Русь место среди других племен и народов. Грозными твердынями встали на берегах Балтики русские крепости, пали Казанское и Астраханское ханства, потеснились немецкие рыцари, и прислушались к голосу русского царя страны Европы и Азии.Содержание:Москва в походеМореНевская твердыня

Валентин Иванович Костылев

Историческая проза
О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза