Штурмуя цитадель науки. Женщины-ученые Российской империи

Тем не менее если женщина хотела выйти из тени своего супруга, если через некоторое время ее переставало удовлетворять исполнение роли ассистента и у нее появлялось желание приступить к самостоятельной научно-исследовательской деятельности, у нее возникала необходимость в научной среде (помимо мужа), в которой она могла бы обсуждать научные вопросы, получать консультации, делиться результатами своих работ. На протяжении второй половины XIX века эту роль для российских женщин исполняли естественно-научные общества.

Российские историки науки середины – второй половины ХХ века признают значительную роль российских научных обществ в поддержке деятельности женщин-ученых. Например, Ю. С. Мусабеков отмечает, описывая научную биографию А. Ф. Волковой: «С 1870 года Волкова начинает работать в технико-химической лаборатории П. А. Кочубея, под руководством Д. И. Менделеева. За исследования в области сульфокислот и амидов кислот ароматического ряда в том же году она принята в члены Русского химического общества. Это был первый случай принятия женщины в эту организацию»466. Л. С. Берг в известной монографии, посвященной истории Русского географического общества, отвел целый раздел «приему в члены географического общества женщин»467. Описав историю борьбы, происходившей в Лондонском географическом обществе по этому вопросу, он писал: «Ничего подобного в нашем обществе не бывало. Устав Русского географического общества, как, впрочем, и Лондонского, никаких ограничений в отношении женщин не содержал. И вот, 20 мая 1877 г. в число членов-сотрудников были приняты две женщины – О. А. Федченко, известная путешественница по Туркестану, вдова А. П. Федченко, и А. Я. Екименко, этнограф…»468 В. А. Варсанофьева в не менее известной монографии по истории Московского общества испытателей природы с одобрением писала о времени, когда президентом общества был Ф. А. Бредихин, – 1886–1890 годах: «Надо отметить, что в годы его президентства в стенах общества впервые появляются женщины-ученые. В 1888 г. в члены общества выбираются эмбриолог и гистолог С. М. Переяславцева, палеонтолог-маммолог М. В. Павлова – будущий профессор Московского университета, почетный член АН СССР и действительный член Украинской АН, геолог и палеонтолог М. К. Цветаева469. Следуя уставу общества, каждая из них сделала предварительный доклад и поместила в мемуарах статью…»470 И продолжает далее, считая необходимым особо подчеркнуть следующее обстоятельство: «Следует отметить, что женщины-ученые были приняты в члены общества в конце 80-х годов, в эпоху особенного гонения на высшее женское образование, когда после работы комиссии князя Голицына по “улучшению” женского образования в России, все женские высшие учебные заведения были закрыты. И дальше общество неизменно поддерживало женщин, стремившихся к научной работе, помогало им материально и морально в проведении полевых исследований, печатало их работы, принимало в состав своих членов»471. Описывая далее период, когда МОИП возглавлял Н. А. Умов (в 1897–1914 годах), В. А. Варсанофьева снова замечает: «Одной из заслуг Н. А. Умова как президента является привлечение в члены общества специалистов-женщин. Он был всегда горячим поборником высшего женского образования и участия женщин в научной работе – взгляды, которые в то время далеко не все разделяли»472.

Итак, можно утверждать, что в российской историографии середины – второй половины ХХ века сложилось четкое представление о том, что отечественные научные общества, как общественные объединения, поддерживали научно-исследовательскую работу женщин, принимая их в свои члены и позволяя им, таким образом, официально стать частью научного сообщества и активно участвовать в его жизни. Однако никаких специальных исследований, посвященных данному вопросу, не существует.