Читаем Штуцер и тесак полностью

– Нисколько, – возразил я, подцепив вилкой ломтик ветчины. – Погуляют, проспятся, и снова под ружье. Поверь: будут стараться. Потому что знают: начальство о них заботится. Где еще в армии так поощряют солдат? Где дают деньги сверх оклада, кормят мясом и водкой не обделяют? Только у нас. Они это уже поняли. Будут рвать жилы, чтобы остаться в роте такого командира, – я изобразил поклон в сторону штабс-капитана. – И второе, – я прожевал ветчину и отложил вилку. – Сегодня мы совершили должностное преступление – сбыли трофеи, минуя интендантов. И что было бы, не поделись мы с солдатами? Кто-нибудь обязательно донес бы. Теперь станут молчать в тряпочку – от добра добра не ищут. А вздумает кто распустить язык – товарищи обстоятельно объяснят. Кулаками.

– Это точно, – согласился Семен. – Я еще Синицына попрошу, чтобы напомнил. У него это хорошо выходит.

Я кивнул: кулаки у Потапыча тяжелые. Кстати, о деньгах. Таскать с собой пачку ассигнаций было стремно, я хотел положить их в банк, но тот эвакуировался, как и прочие учреждения. Я поинтересовался у Спешнева, можно ли сдать деньги на хранение интендантам, на что Семен только руками замахал:

– Рехнулся! Ладно, ты, но откуда у штабс-капитана тысячи рублей? Мигом под подозрение попадем! Молчи и никому не говори.

Свою будущую деревеньку Спешнев сейчас носил в сумке, я – тоже. Не деревеньку, конечно, нахрен она мне сдалась, но толстую котлету из ассигнаций, завернутую в полотно, таскал. Ходить с ней было опасно, особенно сейчас, когда власти в городе нет. В городе бардак. На улицах стали мелькать типы с разбойными рожами, которые оценивающими взглядами провожали статского на лошади. Такие за рупь зарежут – и глазом не моргнут, а тут две с лишним тысячи. Огромные деньги по нынешним временам! На офицера напасть поостерегутся, но я-то без мундира – лакомая добыча. Спокойно себя я чувствовал только в расположении роты, в город без оружия не выходил. На портупее – тесак. За эти дни я с ним свыкся настолько, что ощущал себя неуютно без привычной тяжести на плече. Правда, фехтовальщик из меня, как хирург из тракториста, потому не расставался с огнестрелом. В седельных кобурах – «шкатулки», под сюртуком, который я носил в городе – кобура с компактным пистолетом. Где взял? В трофеях нашелся. Пистолет притащил Синицын после негоции.

– Вот, – сказал, положив оружие на стол. – Среди прочих был. Купец брать не стал – мелковат калибр. У него пистоли с саблями военные берут, а этот для дамской ручки. Может, вам сгодится?

Я рассмотрел оружие. Ствол с мушкой, посеребрен и украшен узорами. Изящный замок, тоже с украшениями. Рукоять в ладони лежит удобно. Ладони у меня, к слову, узкие, но с длинными пальцами. «Породистые», как здесь говорят. Не знаю, откуда это у меня, но у деда-механизатора были похожие. Узкие-то они узкие, но рукопожатия деда опасались даже здоровенные на вид мужики. Мне его тоже приходится дозировать, не то некоторые вскрикивают. Однако вернемся к пистолету. Калибр – примерно 10–11 миллиметров. Точнее не скажешь – измерить нечем. Легкий. Несерьезное на вид оружие. Зачем его носил французский кавалерист? Застрелиться, что ли? Почесав в затылке, я решил пистолетик испытать, благо запас пуль к нему имелся, как и кобура для ношения на поясе. И что же? На дистанции в десять шагов пуля точно вошла в полено, да еще засела глубоко – не выковырять. Правда, забивать ее в ствол для повторного выстрела (пистолет оказался заряженным) пришлось с помощью специального шомпола, который нашелся в принадлежностях. Одноразовое оружие. С другой стороны, в случае нападения перезарядить все равно не получится, а так хоть одну рожу успокою. В итоге пистолет занял место в кобуре под полой сюртука, где был совершеннонеразличим. Да и различать не станут – не принято здесь скрытное ношение оружия.

После фитиля, вставленного Багратионом, мы с Семеном отправились каждый по своим делам. Он – в роту, я – в госпиталь. Посыльный утром принес мне записку от Виллие, который просил его навестить и продемонстрировать на практике применение антисептики. Этим я занимался до вечера. Обрабатывал и зашивал раны, мазал их бальзамом моего имени, бинтовал. К моему негодованию, многие солдаты и даже офицеры, получившие раны в предыдущих сражениях лежали без повязок, замотанные какими-то грязными тряпками[96]. В сердцах я высказал местным врачам все, что думаю об их методах лечения и отношении к раненым.

Перейти на страницу:

Все книги серии Штуцер и тесак

Кровь на эполетах
Кровь на эполетах

Перед ним стояла цель – выжить. Не попасть под каток Молоха войны, накатившегося на Россию летом 1812 года. Непростая задача для нашего современника, простого фельдшера скорой помощи из Могилева, неизвестным образом перемещенным на два столетия назад. Но Платон Руцкий справился. Более того, удачно вписался в сложное сословное общество тогдашней России. Дворянин, офицер, командир батальона егерей. Даже сумел притормозить ход самой сильной на континенте военной машины, возглавляемой гениальным полководцем. Но война еще идет, маршируют войска, палят пушки и стреляют ружья. Льется кровь. И кто знает, когда наступит последний бой? И чем он обернется для попаданца?

Анатолий Дроздов , Анатолий Федорович Дроздов

Самиздат, сетевая литература / Альтернативная история / Боевая фантастика / Попаданцы / Фантастика

Похожие книги