Шу-шу. Из воспоминаний о Владимире Ильиче Ленине

Когда же началось строительство нового мира, Председатель Совета Народных Комиссаров В. И. Ленин поручил своему старому соратнику, в партбилете которого значился 1893 год как год вступления в партию, дело громаднейшей важности.

«Коммунизм, — говорил Владимир Ильич, — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны». Вот этот «плюс» и поручил Ленин планировать Кржижановскому. Глеб Максимилианович возглавил в 1920 году комиссию, составлявшую великий план Электрической Зари.

Долгие годы работал Глеб Максимилианович председателем Госплана. Много лет был ой членом Центрального Комитета партии. Годы и годы занимал пост вице-президента Академии наук СССР. Пятью орденами Ленина наградил его народ, удостоил высокого звания Героя Социалистического Труда.

Г. М. Кржижановский умер в марте 1959 года. Когда прах Глеба Максимилиановича принимала Кремлёвская стена, над Красной площадью гремела «Варшавянка», та грозная «Варшавянка», автором русского текста которой был Кржижановский, та огненная «Варшавянка», с которой он и его товарищи вышли из тюремных ворот, отправляясь в ссылку, та победная «Варшавянка», которую пели в пороховом дыму баррикад и в армейских эшелонах, на похоронах павших и на первых субботниках:

Но мы поднимем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело,
Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу…

За лучший мир боролся Глеб Максимилианович Кржижановский. Счастливую он жизнь прожил!

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

С Владимиром Ильичём Лениным я познакомился на собрании нашего марксистского кружка в 1893 году.

В то время в Петербурге существовало несколько подпольных революционных кружков. Наш кружок был не очень многочисленным. Состоял он главным образом из таких же, как я, студентов Технологического института.

Как-то один из товарищей сообщил нам, что в Петербург приехал Владимир Ульянов — брат известного революционера Александра Ульянова, казнённого царём. Об Александре мы все, конечно, слышали, но младшего Ульянова никто из нас тогда не знал.

И вот на квартиру Зинаиды Павловны Невзоровой, где собрался наш кружок, пришёл совсем молодой человек, лет двадцати трёх, очень скромный и как будто на первый взгляд ничем не примечательный.

Но как только Ульянов заговорил, задал несколько вопросов, бросил несколько реплик, нас поразили острота и глубина их. И через несколько минут он совершенно завладел нашим вниманием.

Владимир Ильич восхищал всех, кто с ним соприкасался, не только силой своего ума и исключительной одарённостью, но всем своим духовным обликом, высоким строем души.

И лицо его было прекрасно именно одухотворённостью. В самую первую минуту его внешность могла показаться простой, обычной, но это лишь в самую первую минуту. Острый взгляд его блестящих тёмных глаз, огромный, прекрасных очертаний лоб поражали каждого. Трудно передать выражение его лица, его глаз. Порой, когда он задумывался, глаза казались грустными и суровыми, порой в них мелькала лёгкая, лукаво-ироническая насмешка в соединении с какой-то удивительной глубокой проникновенностью. Во взгляде его была такая сила и живость, что сразу можно было сказать: это человек необычайной энергии.

Работа революционера — очень напряжённая работа. Революционером не может быть «тёпленький» или «тепловатый» человек. Здесь нужна страстная энергия.

Мы все сразу почувствовали в юноше Ульянове этот страстный темперамент борца. Он создан был для борьбы.

В тот же вечер, когда мы познакомились с Владимиром Ильичем, он прочёл нам свою новую работу, посвящённую особенно волновавшей тогда нас, русских марксистов, теме: каким будет путь экономического развития России.

Владимир Ильич в своей работе дал такое чёткое, глубокое и бесспорное решение мучивших нас вопросов, что мы были совершенно потрясены. Мы поняли, что этот человек видит так далеко, как никто из нас.

С этого первого вечера Владимир Ильич стал центром, руководителем нашего кружка.

ЗАМОРСКИЙ ПОДАРОК

За обнажённый лоб и огромные знания Владимиру Ильичу пришлось поплатиться кличкой «Старик». Несмотря на молодость нашего «Старика», прозвище за ним закрепилось.

Не много времени прошло с тех пор, как мы познакомились с Владимиром Ильичём, а всё в нашем кружке переменилось, работа кружка стала совсем иной. Прежде мы были связаны только с небольшой группой рабочих, которым помогали изучать марксистскую теорию, а теперь перешли к широкой агитации на фабриках и заводах. Мы организовывали митинги, маёвки, распространяли прокламации.

С этой целью Владимир Ильич объединил в Петербурге все марксистские рабочие кружки в один «Союз борьбы за освобождение рабочего класса».

Мы явно грешили тем, что частенько захаживали друг к другу не по деловому поводу, а просто для того, чтобы «отвести душу». Владимир Ильич запретил нам такие посещения.

— Помните, что мы ведём острую борьбу с самодержавием, — сказал он. — Нам надо учиться конспирации у старых революционеров.