Шум бури (СИ)

Ахберд резко повернулся и отправился вниз по улице с известием.

Пристав достал из сумки бумаги и начал их внимательно перебирать. "Мои друзья Бибо, Азджериев Казмагомет, Сугаров Кылци. Это те, кто мешает Дзека, Дрису, Гавди и Азджери".

Пристав сунул бумагу в нагрудный карман и стал читать другую бумагу.

- А-а, вот они, вот! Эх, схватить бы их. Загрыз бы их зубами: Цаликов Басил, Микоев Чито, Алаев Сала, Бердиев Дахцико, Галаов Дебола, Андиев Гби, Черенаев Исмел. Эх, где вы сейчас! Хоть бы один из них налоги заплатил, а пусть попробуют не заплатить! Я сегодня всё их имущество конфискую. А-а!

В комнату вошёл Дзека. Пристав спросил его:

- Здравствуй, Дзека. Какие новости?

- Новостей нет, просто пришёл навестить тебя.

- Вот у этих людей какое есть имущество?

- Кроме Басила ни у кого ничего нет.

- Так что с ними делать?

- У них есть по одной корове, надо отобрать.

- А ихние дома?

- Дома никто не купит, все здесь в селе такие же коварные люди, как и они. Да и коров тут не продать, придётся их гнать в другое село.

Пристав заскрипел зубами, и опять сунул бумагу в нагрудный карман.

Вдруг откуда-то донеслось:

- Уа-а-ай, слу-шай-те! Сегодня в полдень будет общее собрание, кто не придёт, тот будет оштрафован, и пусть никто не говорит, что он не слышал!

- Так это же объявление. Вправду будет собрание? - спросил пристава Дзека.

- Да, - ответил пристав.

Дзека встал и быстро направился домой. Он думал про себя: "Если люди меня здесь застанут, тогда они обозлятся на меня, а мне это зачем?"

С этими размышлениями он вошёл к себе в дом.

Люди начали торопливо собираться, ожидая чего-то.

У канцелярии народу становилось всё больше и больше. Кавдин с товарищами глядел на людей из окна тюрьмы, но к ним никто близко не подходил, все смотрели в сторону дверей канцелярии, ожидая появления пристава. Что же будет? Что скажет пристав? Эти вопросы засели у всех в головах. Люди были мрачны.

Пристав, наконец, вышел и с крыльца канцелярии начал говорить:

- Жители Овражного, вы сотворили такое мерзкое деяние, какое до вас в Осетии совершить никому не удалось, и это вам так просто не сойдёт. Царь на то и царь, да минуют его болезни, что такие дела не прощает. С вами так разговаривать нельзя, да и слов вы не понимаете, но когда узнаете Сибирские морозы, тогда поймёте, как силён царь. Чтобы вам всем не сгинуть, сдайте добровольно грабителей, ваших подстрекателей, которые вас губят!

Никто из людей не поднял голову кверху, все с мрачным видом глядели на землю, опираясь на свои палки.

Из толпы народа послышался голос Дзека:

- Мы знаем, кто у нас что делает, но и вы, несомненно, это хорошо знаете, и что надо делать, то и делайте сами.

- Из нас никто не сдаст грабителей, потому что мы боимся кровной мести, - выкрикнул со своего места Дрис и умолк.

- Если вы боитесь кровной мести, тогда проведём тайное голосование. Заходите по одному, и пусть каждый скажет, кого он считает грабителем. Потом посмотрим и кого надо, тех и будем считать преступниками, - сказал пристав и прошмыгнул внутрь.

Стражники встали у двери и впускали в канцелярию людей по одному. Через какое-то время изнутри послышался громкий крик пристава:

- Что, ни одного у вас нет? Вы издеваетесь надо мной!

После этих слов живший на краю села Быдзеу вышел из канцелярии красный и опять встал с мрачным видом у края забора.

- Что случилось, Быдзеу, зачем он на тебя кричал? - спросил его бедняк Адза.

- Откуда мне знать, кто тут у нас грабители. Я сказал, что один раз Дзека из своего магазина украл восемь фунтов пшеницы и кроме него других грабителей я не знаю. А он набросился на меня, словно волк, и даже не помню каким образом я сумел вырваться оттуда.

- Это что за дело, непонятно. Зачем спрашивают таких, как мы, бедняков, они же всё равно к нам не прислушаются, - сказал Адза и почесал затылок. Тут к нему обратился стражник:

- Заходи!

Глава седьмая

Солнце ещё стояло на ложном закатном столбе, протянув свои верёвки к реке, и, посмеиваясь, смотрело на грустную землю, и в первую очередь на Овражное.

Из-за угла улицы на большой чёрной лошади показался пристав с взъерошенными усами. За ним с завязанными руками шли двенадцать мужчин. Лязг арестантских кандалов наводил страх на собак, и они все вместе громко лаяли. За арестованными по улице следовали с плачем и причитаниями их домочадцы. Малые дети смотрели на кандалы своих отцов со страхом, с широко раскрытыми глазами.

Колонна медленно свернула с улицы и прошла к ущелью реки. Семьи арестованных смотрели с откоса вниз. Если кто-нибудь из арестантов оглядывался, тогда стражник толкал его плетью.