Шумел Камыш (СИ)

Но, если посмотреть глубже слов…

Её страх – его власть.

Её слабость – его самоутверждение.

Как она тогда прошептала? Когда мыла посуду на кухне. Нет нужды, нет страха? Значит, я всё-таки правильно расслышал.

Интересная фраза. Больше походила на самовнушение.

Всё это время я вдыхал и выдыхал дым машинально, не задумываясь, и вскоре обугленный фильтр всё же обжёг мои пальцы. Вздрогнув, открыл окно и выбросил бычок.

Мне захотелось услышать её голос. Прикинув в уме московское время, подхватил телефон и набрал номер Кары.

– Привет, – сонно ответила она, и мою спину обдало тёплой волной.

Разговора не вышло. Да и откуда ему взяться?

Чёрт бы побрал эти тайны!

Кара задавала дежурные вопросы. Я вроде как даже на них отвечал… Что-то односложное. Нейтральное. На деле получалось грубо.

Наверное, стоило как-то пошутить, но у меня для этого было слишком поганое настроение. Поэтому я просто слушал её голос.

– Когда вы возвращаетесь? – поинтересовалась Кара.

– В четверг.

– Хорошо, – спокойно ответила она и замолчала.

– Кара, у меня через час встреча, – сообщил я, не давая паузе затянуться. – Нужно подготовиться.

– Да-да, конечно, тогда не отвлекаю! – отозвалась она. – Давайте я вам попозже перезвоню?

– Я сам тебя наберу.

– Тогда… до связи, – пробормотала и отключилась.

Покрутив телефон в руке, я скользнул пальцем по экрану и проверил время.

– Поехали! – крикнул в окно. Машина слегка просела под тяжестью водителя.

– Куда едем, товарищ полковник? – обернулся Коля.

Получив адрес назначения, он включил первую передачу и тронул машину с места.

В пути мне вспомнился разговор с Кириллом накануне масштабной операции по ликвидации нарколабораторий.

– Карина не для тебя, – ушёл он тогда от основной темы.

– А для кого? Для тебя?

– Она – не для тебя. Не для меня. Не для кого. Карина – для своих детей. Знаешь, есть такие женщины?

– Отчего ж не знаю? Знаю, – хмыкнул, подумав о маме. После расстрела отца она так больше и не вышла замуж. Посвятила всю свою жизнь мне, а после и моим детям. – И, как по мне, так это величайшая бабская глупость. Поверь, её пацаны будут воспринимать этот акт самопожертвования, как данность.

– Она так не считает.

– Так надо было ей объяснить! – рявкнул я. – А заодно поинтересоваться, станет ли она меньше любить своих мальков, если у неё мужик появится?

– Конечно нет, – нахмурился.

– Тогда к чему такие жертвы, Кирилл?

– Ладно, – сказал он, – дело не только в этом, полковник.

– Выкладывай, – заинтересовался я.

Сомов ответил не сразу, будто обдумывал, взвешивал свои следующие слова:

– У Карины серьёзная психологическая травма.

Я задумался. Психологическая травма…

– А точнее, Кирилл? – поторопил его. – Какова её причина?

– На этом точка, полковник. Если она захочет, то сама тебе обо всём расскажет.

– Тогда я никак не могу взять в толк: для чего ты мне выдал эту недоинформацию? – откинулся на спинку кресла, дожидаясь подробностей.

– Для того чтобы ты понял, она – необычная женщина.

– Звучит бесподобно!

– Я серьёзно, полковник. Просто трахнуть её – не получится.

Мне всегда нравилась прямота и смелость Сомова, но в тот момент его последняя фраза, применительно к Карине, довольно неприятно резанула слух.

– Ну, непросто – это не невозможно, Кирилл, – усмехнулся я, камуфлируя своё раздражение.

Он вскочил с кресла.

– Если ты её обидишь, – зарычал он, – я не посмотрю на твои погоны!

– Сядь и успокойся! – гаркнул я, пресекая его дальнейшие угрозы. Кирилл подчинился.

– Как ты не понимаешь, полковник?! Не по тебе она!.. На неё нельзя давить! С ней надо… – Сомов осёкся, будто одёргивая себя, дабы не сболтнуть лишнего. – Чтобы её понять, нужно терпение, – продолжил он уже спокойнее. – Время. А у тебя ни того, ни другого.

– Кирилл, я ведь могу и оскорбиться, – прищурился, сжимая пальцами край разделяющего нас стола. – Ты своим заявлением фактически обвинил меня в профнепригодности: у полковника и отсутствует выдержка! А после ещё и вбил гвоздь в мой гроб. Ты меня на тот свет раньше времени не отправляй! У меня ещё полно времени. Ты мне вот, что скажи – у тебя-то в арсенале имелось и терпение, и время. Сколько уже прошло со дня смерти мужа Карины? Два года? – Он кивнул. – Кстати, как его звали?

– Вы с ним полные тёзки, Вячеслав Алексеевич.

– Вот как? Интересно… Но я хотел спросить о другом. Лично ты, имея вагон времени и терпения, находясь постоянно рядом с Кариной и детьми, смог её добиться? – вопрос был риторическим, поэтому я продолжил: – Следуя твоей логике, должен был, – пристально посмотрел ему в глаза. – Кирилл, а тебе никогда не приходило в голову изменить свою тактику? К примеру, поднажать на Карину. Придушить немного – фигурально выражаясь, конечно.

– Это не по мне, – отрезал он, скрестив руки на груди.

Я опёрся щекой на кулак и тяжело вздохнул.