Шумел Камыш (СИ)

– Нет, Настя ещё при жизни отправила сына в дом ребёнка, – продолжил я, под внимательным прицелом двух пар глаз. – На время. Я ездил туда, общался с директором, – нервно сглотнул подступивший к горлу ком. – Она в то время работала там психологом и как раз проводила с ней беседу. – Я ненадолго замолчал и, подхватив горячую кружку с травяным сбором, отпил глоток безвкусного напитка.

Денис отнёсся к моим словам с долей скепсиса:

– Крёстный, как она может её помнить? Тридцать лет прошло.

– Она на коленях молила взять ребёнка… – зарычал я, в раздражении вскакивая с места, стул грохнулся на пол. Перед глазами лениво поплыли чёрные мушки, больше походившие на пепел. Пепел прошлого… – Навсегда, Федь, – я уставился невидящим взглядом на друга, вспоминая слова женщины. – Она рассказала такие вещи, что у меня волосы дыбом встали.

– Какие – такие, Слав? – услышал я его глухой голос.

Потерев ладонью затылок, я принялся ходить по комнате, поскрипывая половицами.

– Настя с пеной у рта отрицала, что она его мать. Кричала, что скинет его в Енисей, если они не заберут этого бесового сына. – Глаза запекло огнём. – Утверждала, что не может спать. Боится опять увидеть во сне его будущее.

– Крёстный, – снова встрял Денис, – да она, похоже, того… – свихнулась. – Задумчивый Федя вдруг резанул по сыну взглядом.

– Слав, причина её смерти – суицид?

Я остановился в центре комнаты:

– Да, Настя легла на рельсы.

– Так я и думал… Сядь, Славик, не мельтеши, – добродушно произнёс друг. Подняв опрокинутый стул, я послушался. – Директриса дала тебе наводку? ФИО, адрес? Сколько ему сейчас лет, получается? Если Денису…

Свежие раны внутри зашипели. Я поморщился, переплёл пальцы рук и с силой сжал их.

– Федь… – оборвал его.

– Что?

– Ты не собираешься его искать? – с осуждением уставился на меня крестник.

– Я его нашёл, – горло сдавил удушающий спазм.

Не знаю, что Денис увидел на моём лице, но его взгляд стал более осмысленным.

– Он тоже мёртв… – догадался он.

– Федь, может, выпьем?.. – предложил я, давая себе небольшую передышку.

– Мне не нравится, как ты выглядишь, Слав, – ответил друг после короткой паузы, в течение которой пристально рассматривал моё лицо. Но потом, немного поколебавшись, всё же встал, не торопясь направился к холодильнику и, достав початую трёхлитровую бутылку с горячительным, вернулся за стол.

– Крёстный, а что, если это был не твой сын? – предположил Денис, встречая мой взгляд. Я ответил не сразу, некоторое время обдумывал его слова.

А Федя между тем поднырнул рукой под тюль на окне, и на столешницу со стуком опустились три губастика. Щедро плеснув в них бражки на берёзовом соке, он вздохнул.

– Мой, – наконец сказал я, и мы лихо опрокинули свои стаканы. Не чокаясь, не морщась и после не закусывая. – По всем подсчётам он – мой.

– Да какие могут быть в этом деле подсчёты? Ну, правда, товарищ полковник. Может она через неделю от кого ещё залетела, а ты места себе не находишь! – горячо воскликнул крестник и следом, извинившись, выругался.

– Что ты предлагаешь, Дёнь? Эксгумировать тело, чтобы проанализировать его ДНК?

– Почему бы и нет. С твоим-то уровнем полномочий и целой кучей связей. Кстати, а как давно он умер?

– Около двух лет назад. – Денис задумался.

– А это законно? Вот так взять и вскрыть могилу, – заволновался Федя.

– Слушай, госинспектор! – усмехнулся я. – Ты за своей лесной зоной следи. – Друг криво улыбнулся и вновь разлил брагу.

– Можно провернуть это дело через захоронение, – продолжил крестник. – Я так понимаю, что родственников у него нет?

– Есть. Жена и двое мальков. – Я поднял свой стакан и одним махом осушил его, замечая, как Федя с подозрением прищурился.

– Так это отлично! – воскликнул Денис. – В таком случае можно собрать биоматериал у детей!

– Дёнь, я не хочу, чтобы они что-то узнали. По крайней мере, не сейчас.

– Тогда… если у тебя есть с ними прямой контакт, то можно попробовать собрать материал без их ведома. Нужно вырвать несколько волосков – и готово дело. Самое главное – проследить, чтобы на них была фолликула – корень. Иначе образец будет бесполезным. Ну, и само собой в герметичный пакет, чтобы туда не попали частицы из вне…

– Я сам всё это знаю, – раздражённо отрезал, ловя себя на мысли, что не имею ни малейшего желания этим заниматься.

Крестник ответил мне упрямым взглядом. Затем перевёл его на отца, и они, не сговариваясь, потянулись к наполненным стаканам. Чокнувшись, залпом выпили содержимое и довольно крякнули.

– Крёстный, – шарахнули пустыми губастиками по столу, – я хочу помочь тебе разобраться, ты мне не чужой. Да и сам знаешь, я ж додельный.

– Дёнь, спасибо, – хлопнул его по плечу, крепко сжал. – Я подумаю. Хочу ли я в этом теперь разбираться…

Федя хотел что-то сказать, но вместо этого отвернулся к окну, за которым сквозь тюль угадывались силуэты занесённых снегом деревьев. На улице вечерело.

– Только не затягивай, – предупредил Денис. – Пока всё удачно складывается. Я сейчас исполняю обязанности Юрьева, поэтому можно будет организовать всё без лишних глаз.

– А его куда дели? В отставку?