Шумерский лугаль

Я сразу объявил сына Меркара свободным человеком. Если бы Итхи была моей рабыней, то тоже бы стала свободной. К сожалению, она рабыня моей жены, которая ни отпускать, ни продавать ее не желает. В других вопросах Инна идет мне навстречу, а тут уперлась и ни в какую. Боится, что возьму Итхи в жены. Это при том, что и сама уже беременна, и у меня нет повода разводиться. Я подумал, что так даже лучше. Итхи не будет давить на меня, чтобы женился на ней.

Тем временем продолжалось строительство крепостных стен. Эламиты, как горные, так и из Шушана, исправно везли нам камень и дерево. Помогали им все желающие, но уже не бесплатно. Деньги у меня были, не жалел, поэтому работа шла споро. Горожанам это нравилось. У шумеров есть пословица: «Строишь, как раб — живешь, как царь; строишь, как царь — живешь, как раб». Я собирался жить, как царь, поэтому, как выразились бы в двадцать первом веке, мой рейтинг стремительно рос.

50

Повод для объявления войны Ааннепадда выбрал не самый удачный — переезд в Лагаш двух купцов с семьями. Якобы они не расплатились за полученные от храмов товары. Хотел бы я посмотреть на шумера, который хоть самую малость не доплатил храмам! Жрецов здесь боялись больше, чем светскую власть. Подозреваю, что шурину война была нужна позарез, потому что не справлялся со своими обязанностями энси. Как рассказали мне перебежчики, одним из которых был мой старый знакомый Арадму, у которого я служил когда-то охранником, Ааннепадда ввел новые налоги, чтобы было на что увеличить войско, народ возроптал, поэтому срочно потребовался внешний враг. У шурина мозгов не хватило бы самому додуматься до такого. Наверное, мать подсказала, которая, как и положено теще, питала ко мне, мягко выражаясь, противоречивые чувства. Гонец привез мне глиняную табличку с оскорбительным текстом и требованием вернуть купцов.

Я не стал напрягать писаря и переводить глину, передал на словах:

— Пусть придет и возьмет, если сумеет.

Ааннепадда готовился к походу почти месяц. Он разослал гонцов ко всем соседям, предлагая присоединиться к нему, в том числе в Урук и Умму. Не знаю, что именно остановило Гильгамеша — боязнь поражения или осознание того, что эта война ослабит его соседей, и можно будет добить проигравшего — но в походе участвовать отказался. Уммцы, может, и поддержали бы Ур, если бы энси не был мой ставленник, который быстро выявил и повесил смутьянов рядом с урским подстрекателем. В итоге Ааннепадда пошел на войну только со своим войском и небольшим количеством добровольцев, которым было без разницы, с кем воевать, лишь бы было, что грабить. Пошли они по края заболоченной приморской низменности к городу Гуаба, расположенного неподалеку от впадения Тигра в Персидский залив, морские ворота моего государства. Там проживало всего пара тысяч жителей. Стены были высотой метра четыре и давно не ремонтированные. При предыдущем правителе этот город был в загоне. Наверное, Ааннепадда собирался по-быстрому захватить Гуабу или хотя бы ограбить окрестности и уйти восвояси. Если бы я не погнался за ним, Ааннепадду объявили бы крутым парнем, достойным быть энси и лугалем, а если бы я вошел на территорию Ура, у местных жителей появился бы внешний враг, который заставил бы их полюбить своего предводителя. Он не учел, что разведка у меня налажена, что, как только я узнал, куда именно направляется урская армия, сразу вышел ей навстречу.

У меня было несколько вариантов разгрома войска Ааннепадды: от самого простого — расстрелять из луков в чистом поле, как марийцы, или из засады, до иезуитского — загнать в заросли тростника на заболоченном участке и продержать там ночь, чтобы досыта накормили комаров, а потом у выживших отобрать оружие и доспехи и отправить домой, чтобы поделились позором с родственниками. Удерживала благодарность к жителям этого города. Все-таки я был их лугалем, сражался вместе с ними. Поэтому я выбрал наименее кровавый вариант.

Дел был пасмурный, но теплый. В эти края иногда осенью южный ветер приносит тучи, беременные дождем, правда, жиденьким. Сегодняшние никак не могли разродиться, а дождь не помешал бы. Второй урожай зерновых уже собрали, но кое-где на полях еще росли овощи, которые нечем было поливать. Мое войско было выстроено на одном конце длинного поля, покрытого высокой ячменной стерней, Ааннепадды — на другом. Наша встреча оказалась для него неприятным сюрпризом. Судя по тому, что урская армия была меньше нашей, как минимум, на четверть, сражаться Ааннепадда не собирался. Я послал к нему гонца с предложением поединка, причем в таких выражениях, чтобы стыдно было отказаться.

— Он согласен сражаться один на один на колесницах, — вернулся с ответом гонец.

Наверное, Ааннепадде рассказали, какая судьба постигла лучшего воина эламитов, или помнил, что я не очень хорошо метаю дротики.

— На колесницах, так на колесницах, — согласился я, — но любым оружием, если он не трусит.

Ааннепадде оставалось только принять мое предложение.